С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом

Однако в монастырь 30-летняя вдова идти отказалась, чтобы не разлучаться с сыном Иваном Глебовичем, так как хлопотала о «доброй» невесте для сына, просила благословения пустозерских «страдальцев» на его «женитву» [347]. Для увещания боярыни царь прислал чудовского архимандрита Иоакима и соборного ключаря Петра. Их миссия не увенчалась успехом, и царь велел отписать у нее на свое имя половину вотчин (1666). Однако вскоре по просьбе царицы Марьи Ильиничны большая часть вотчин была ей возвращена (1667).

Боярыня Морозова посещает Аввакума в заточении. Миниатюра конца XIX в. работы А.А. Великанова

В тот момент Иван Глебович Морозов стал богатейшим женихом. За ним значились старинные и выслуженные вотчины и поместья его отца, а также сицкие вотчины и те, что даны ему после бездетного дяди боярина Бориса Ивановича Морозова – всего земель 11 415 четей без полтретника, а в них 3469 крестьянских и бобыльских дворов [348].

Когда в 1668 г. умерла вдова Бориса Ивановича Морозова боярыня Анна Ильинична Морозова, сестра царицы, а в следующем году и сама царица, не стало у Феодосии Прокопьевны заступниц перед царем, недовольным ее ревностным соблюдением старых обрядов. Некоторое время спустя боярыня приняла тайный постриг (конец 1670 г.), став инокиней Феодорой. А в январе 1671 г. отказалась присутствовать на свадьбе царя Алексея Михайловича с Натальей Нарышкиной. А ей на этой свадьбе надлежало «в перьвых стояти и титлу царскую говорити». Разгневанный царь несколько раз присылал к Феодосии Прокопьевне своих приближенных с выговором, но она не покорялась. И в ночь на 16 ноября 1671 г. ее и сестру взяли под стражу. Ивану Глебовичу в год кончины отца было 12 лет. Несмотря на его болезненность, он был поверстан и имел чин стольника, когда выполнял государеву службу: 13 февраля 1670 г. он раздавал «государево жалованье» в московских богадельнях для поминовения царевича Алексея Алексеевича [349]. Вскоре после ареста матери он умер (в начале 1672 г.), так и не женившись. Имения, перешедшие к нему от отца и дяди, были отписаны на мать.

Однако боярыня Морозова из заключения не вернулась. Последнее место, где она находилась, – монастырский острог в небольшом калужском городке Боровске. Несколько месяцев сестры провели в земляной тюрьме, в пятисаженной яме, где и умерли от голода в 1675 г.: 11 сентября – княгиня Урусова, в ночь с 1 на 2 ноября 1675 г. – боярыня Морозова.

Зюзино, которое после строительства деревянной церкви стали называть селом, как и многие другие владения Феодосии Прокопьевны Морозовой, было конфисковано Дворцом. В составленной при этом отписной книге 1666 г. перечислены все составляющие боярского хозяйства [350]. Село, что было сельцо «Скрябино Зюзино тож на враге, а у врага четыре прудца, в пруде рыба мелкая караси. А в селе церковь Бориса и Глеба древяна клецки, а в церкви образа и книги, и всякое церковное строение, и колокола боярские Глеба Ивановича Морозова». При церкви стояло два двора: в одном жил «поп Илья Денисов, да у него живут племянник его, пономарь Олекса Микифоров, да у него ж живет просвирница», а в другом – дьячок с сыном...

Москвичи в мыльне (бане). Миниатюра конца XVII в.

В селе стоял двор вотчинников, а на нем хоромы: «Две горницы белые на подклетах, двух сенцех, а в хоромах стол писан шахмат, две оконницы, рукомойник оловянный измятой, шандал железной, два заслонца железных. Да на дворе сушило на погребе, а в нем льняных семени четь, осмина гороха... семь отрезов, пять сох с полицами, два тагана, три топора, да и лом железной большой, две кочерги... да на дворе же 3 сарая конюшенных, ворота створчатые, кругом огорожен забором, да сад по скаске старосты и крестьян десятины с две, а в саду мыльня белая с сенцы, да две избушки с сенцы, а в них шесть оконниц да в избушке кадочка капусты и огурцов. Да на боярском дворе три павлина, две павы, двор скотной, на нем изба да житница, два сарая, да на скотном же дворе один мерин да рогату животину девять коров, десятой бычок, трое теленков, да трое же подтелков, двенадцать овец и баран, пятеро коз, два козла, осмеро свиней да девятеро гусей, два гнезда кур индейских, петух, двенадцать куриц русских. Да в саду ж три житницы, а в них молоченого хлеба: ржи восемь четей с осминою, овса двадцать четей; семени тридцать четей с осминой и четвериком, гречи осмина, ядрица две четверти с осминою, пшеницы восемь четей с четвериком, несеянова овса десять четей, да посеяно нынешнего 666 году на боярской земле ржи тридцать семь четей... да в гумне сена стог воза с четыре да осем соломы стресной с сеном. А по скаске старосты и крестьян на боярина де денежного доходу и мелничного завода никаких не было. Да в селе ж стоит сарай сажен в пятнадцать, а в нем кирпич ломаной да извести возов со ста» (видно, готовился Морозов ставить каменный храм, да не успел).

В селе также отмечено десять крестьянских дворов и семь пустошей: «Трубниково Мишкино тож на суходоле, Березовый пень на Дудине враге, Дубенки Медведево на враге на Кривом ручье, Гридино на Кривом ручье, Другое Гридино Ощепково тож на враге на Кривом ручье, Ягутино на речке Котле, Старая Шаша на речке Котле».

Роскошным убранством боярских хором – «стол писан шахмат», павлины на дворе, большой сад, мыльня белая с сенцами – боярское село Зюзино 1666 г. ощутимо отличалось от окружающих мелких селений.

Самым туманным в истории села Зюзина оказался период, когда село находилось в ведении дворцовой Коломенской волости – документов из Дворцового ведомства за этот период – с 1666 по 1684 г. – не нашлось никаких. Даже документы по переписи 1678 г., которые представлялись при проведении последующей переписи 1715–1716 гг., когда сравнивались все данные по всем селениям, чтобы определить, как изменилось селение, из Дворца не прислали. И писцы записали, что село Зюзино «по прежней переписи 1678 г. было в дворцовых раздаточных селах, переписных книг 1678 не прислано» [351].

Впрочем, в Дворцовом ведомстве эта перепись проходила несколько раньше, чем во владельческих селениях. Когда через сто лет владельцам Зюзина Князевым (о них глава позже) понадобились сведения о селе, им прислали «Выписку из Большого Дворца из писцовых книг 183, 184, 185 гг.» (1675–1677 гг.) [352]со следующими краткими сведениями: дворцовое село, 11 дворов крестьянских, а в нем две заповедные рощи 71 десятин без чети, усадебная крестьянская земля 4 десятины, животинный выпуск 2 десятины, пашни крестьянские 72 четверти, да 5 пустошей, в них пашни 70 четвертей. Церковь деревянная, при которой имеются попов, дьячков, пономарев и просвирницын дворы. Как видно из перечисления, названы только владения крестьян, а то, что принадлежало государю, даже не упомянуто – в том числе государевы двор и сад. И если бы при очередной раздаче владению не была составлена подробная опись, этого бы нельзя было узнать. В описи подробно перечислено, «что чего отказано» – и пашни, и покосы, и леса, и выпасы для животных, и земли под гумном с подробными размерами, «и в житницах молоченой, а в полях земляной хлеб».