Анатолий Юновидов - Десанты 1941 года

Траверз Сулинского гирла уже находился в досягаемости 725-й и 726-й береговых батарей, хотя и на пределе их дальнобойности, поэтому все их орудия при подходе кораблей стали бить по батареям под Тульчой, но без корректировки их огонь оказался малоэффективен.

В Кислицкой протоке в полной готовности и к огневой поддержке и к выходу на помощь группе Кринова стояли мониторы «Ударный» и «Мартынов», но, учитывая, что прорыв проходит успешно, командование решило их в бой не вводить.

Оценив плотность огня выставленной завесы, Кринов понял, что, просто прячась за дымом, проскочить ее без потерь не удастся. Наблюдением за разрывами было установлено, что залпы батарей следуют через 12–15 секунд. Поэтому все корабли сбросили скорость и стали подходить к огневой завесе на самом малом ходу. Когда осколки от разрывов начинали долетать до кораблей, — резко переключали ход до самого полного. В результате корабли проскакивали участок заградительного огня в промежутках между залпами. Румыны несколько раз переносили огневой барьер вперед по ходу кораблей, но успеха не имели.

У мыса Чатал корабли сделали поворот и вошли в Килийское гирло. Это место также считалось опасным. На заболоченном мысу румыны прятали в плавнях кочующую батарею противотанковых орудий, повреждавшую патрульные катера, которые не раз после этого приходилось уволакивать на буксире. После того как 1 июля батарее удалось утопить «БКА-114», а «БКА-113» повредить, батарея являлась постоянной головной болью командования. Батарею пытались подавлять артогнем и даже захватить со стороны Сатул-ноу, прочесав плавни, но батарея вовремя исчезала, а потом открывала огонь снова.

Опасаясь повреждения мониторов, Абрамов приказал сосредоточить на этом участке значительные силы. Бронекатера при подходе отряда выставили в Кислицкой протоке дымзавесу, а 725-ю батарею, работавшую по Тулче, перенацелили на Чатал. В воздухе по-прежнему дежурили истребители 96-й эскадрильи.

Противотанковая пушка румын у уреза воды.

Из-за выставленной в протоке завесы, которую стало сносить в сторону мыса, противотанковая батарея вынуждена была открыть огонь слишком рано. Мониторы на ходу вступили в огневую дуэль, по мысу немедленно стала бить 725-я батарея, а с воздуха обнаружившую себя батарею проштурмовали истребители.

Последний опасный участок также был пройден без потерь.

Прямо у трапа капитан-лейтенант Кринов доложил командующему флотилией, что: «..мониторы прорвались без повреждений и потерь в людях и готовы к выполнению любых новых задач…»

Дальше, правда, выяснилось, что оба катерных тральщика были уничтожены без санкции командования, но проведенное разбирательство установило:

«Изучение всех обстоятельств прорыва ренийской группы убедило, что попытка вывести неполноценные в маневренном отношении корабли могла дорого обойтись остальным. То, как поступил с ними капитан-лейтенант Кринов, признано правильным». Кринов принял руководство дивизионом мониторов, однако в число награжденных за бои на Дунае включен не был.

(9–11 июля)

9 июля командование 14-го СК еще раз обрадовало штаб флотилии, сообщив, что части корпуса отводятся от Дуная, за исключением небольшого прикрытия на самом плацдарме, и вся ответственность за оборону 90-километрового участка от Рени до устья возлагается на флотилию.

Нач. штаба корпуса полковник Рыбальченко сказал бодрым голосом, звоня в штаб флотилии:

«Принимайте оборону, моряки», после чего армейская разведка предупредила — в районе Тулчи противник сосредотачивает до 6 тысяч человек.

Вариант бронекатера пр. 1124 с двумя 76,2 мм зенитными орудиями Лендера.

На не прикрытом теперь вообще ничем участке берега от Измаила до Рени решено было установить пулеметы на все имеющиеся посты СНиС и доукрепить их, превратив в небольшие опорные пункты, благо все посты имели стереотрубы и налаженную связь.

Но нужны были хоть какие-то стрелковые подразделения для прикрытия батарей и патрулирования 20 километров берега, не прикрытого правобережным плацдармом.

Тыловые службы флотилии отправили на берег всех, без кого была возможна боевая работа. В распоряжение флотилии был передан спешно мобилизованный Измаильский истребительный батальон — около 600 человек. Часть людей уступило местное управление НКВД. Всего вместе с тыловыми службами флотилии и полуэкипажем в строю оказалось около тысячи человек, многие из которых не имели оружия. Всех довооружили трофеями от десантов, конфискованным охотничьим и переделанным учебным оружием. 10 июля, с разрешения штаба флота, при флотилии был образован собственный сводный полк.

Командовать полком был назначен начальник участка ПВО полковник Матвеев.

Матвеев за сутки сформировал подразделения, вывел их на позиции и организовал боевое управление. По-новому были расставлены батареи зенитного артдивизиона — с расчетом на стрельбу не только по воздушным целям. В качестве подвижного огневого резерва сводного полка была введена в строй имевшаяся в секторе береговой обороны учебная батарея — четыре старые трехдюймовые пушки на конной тяге.

Даже после снятия сил 14-го СК противник не мог решиться на форсирование Дуная днем.

Бронекатера, как и прежде, несли по ночам дозоры. Но теперь и мониторы выводились ночью ближе к правому берегу, чтобы при необходимости оказать максимально быструю и действенную поддержку плацдарму

Два монитора командующий решил перевести ближе к устью, для блокирования опорного пункта противника в Периправе. Там, напротив Вилкова, находился опорный пункт с гарнизоном в несколько сот солдат и тремя простреливавшими весь плес батареями. Из-за них буксирам и баржам с грузами для флотилии очень трудно было входить в Дунай с моря. Приходилось задерживать каждый караван в Жебриянах, пока советские батареи хотя бы ненадолго заставят замолчать румынские, а огонь неподавленных орудий отвлекали, вступая с ними в перестрелку, бронекатера.

Три других монитора во главе с «Ударным» оставались под Измаилом, где десантники занимали самые важные позиции, защищающие базу флотилии. Один или два из них дежурили по ночам вблизи Сатул-ноу.

Бронекатер после взрыва и пожара.