Юрий Мухин - Кто на самом деле развязал Вторую Мировую войну?

Между прочим, Советское правительство в одностороннем порядке расторгло экономические соглашения Германии с этими государствами, хотя по Московским договоренностям этим соглашениям не должен был бы наноситься ущерб.

По вопросу о разграничении сфер влияния на территории бывшего Польского государства Московскими договорами было ясно согласовано, что о границах сфер влияния не будет вестись никакая политическая агитация, а деятельность обеих оккупационных властей ограничится исключительно лишь вопросами мирного строительства на этих территориях. У правительства рейха имеются неопровержимые доказательства того, что, несмотря на эти соглашения, Советский Союз сразу же после занятия этой территории не только разрешил антигерманскую агитацию в польском генерал-губернаторстве, но и одновременно поддержал ее большевистской пропагандой в губернаторстве. Сразу же после оккупации и на эти территории были переброшены крупные русские гарнизоны.

5. В то время как германская армия на Западе вела боевые действия против Франции и Англии, последовал удар Советского Союза на БАЛКАНАХ. Тогда как на московских переговорах Советское правительство заявило, что никогда в одностороннем порядке не будет решать бессарабский вопрос, правительство рейха 24 июня 1940 года получило сообщение Советского правительства о том, что оно полно решимости силой решить бессарабский вопрос. Одновременно сообщалось, что советские притязания распространяются и на Буковину, то есть на территорию, которая была старой австрийской коронной землей, никогда России не принадлежала и о которой в свое время в Москве вообще не говорилось. Германский посол в Москве заявил Советскому правительству, что его решение является для правительства рейха совершенно неожиданным и сильно ущемляет германские экономические интересы в Румынии, а также приведет к нарушению жизни крупной местной немецкой колонии и нанесет ущерб немецкой нации в Буковине. На это господин Молотов ответил, что дело исключительной срочности и что Советский Союз в течение 24 часов ожидает ответ правительства рейха. И на этот раз [правительство Германии] во имя сохранения мира и дружбы с Советским Союзом решило вопрос в его пользу.

…Оккупация и большевизация Советским правительством территории Восточной Европы и Балкан, переданных Советскому Союзу правительством рейха в Москве в качестве сферы влияния, полностью ПРОТИВОРЕЧАТ МОСКОВСКИМ ДОГОВОРЕННОСТЯМ».

Обращаю внимание, что текст данной ноты использован немцами как оправдание своей агрессии против СССР, поэтому если бы в немецких доводах было что-то, что противоречило смыслу или букве протокола, то СССР мог бы использовать это для контрпропаганды, и немцы это понимали. Но немцы рассекретили секретный протокол и не боялись, что их уличат во лжи. Единственная ложь — они привели постфактум в качестве договоренности свое разрешение на занятие «находящихся в состоянии разложения областей бывшего польского государства», но и здесь подстраховались, сообщив, что это устная договоренность.

Что же получается? Сегодня все вопят, что пакт Молотова — Риббентропа это сговор о разделе мира и оккупации суверенных стран, но из текста этого договора и из его трактовки немцами следует, что не только ни о какой оккупации, но даже и о занятии части территории (как в случае с Финляндией) или о военных базах даже речи не шло. Речь шла о запрещении ввода войск договаривающихся сторон в сферу своих интересов (случай с Литвой), и, это важно отметить, речь шла только о запрещении пропаганды в сфере своих интересов и о преимуществах в торговле. В связи с этим снова возникает небольшой вопрос: если опубликованный «секретный протокол» не фальшивка, то почему в нем нет того, о чем говорит Гитлер в ноте?

Начиная войну с Польшей, даже немцы под сферой своих интересов совершенно не предполагали ликвидацию Польши как государства. Речь шла об отъеме присоединенных к Польше немецких территорий и о создании в Польше вассального правительства. Это нет необходимости доказывать, поскольку данный факт признает и бригада Геббельса. Главная причина: и Гитлер, и правительство Германии сумасшедшими не были и войны боялись. Ведь даже исключив СССР, они должны были драться с двумя огромными державами и Польшей, которая им отнюдь не казалась слабой сама по себе. Какие оговорки ни делай, но в 1920 г. Польша победила РСФСР, а это и немцам оптимизма не прибавляло. Кроме этого, Польша начала мобилизацию с весны, и немцы не имели права пренебрегать ее военной силой. (То, как реально протекала война, немцам и в голову не могло прийти.)

Немцы, высоко ценя свою армию и ее основу — пехоту, не были уверены в их боевом духе, поскольку война с Польшей была первой и армия Германии еще не приобрела ни профессионального опыта, ни моральной уверенности. По мобилизации была сформирована 51 дивизия, в которых кадрового состава было по 5 %. И в этой оценке своей армии немцы не ошибались. Уже после победы над Польшей немецкий генерал фон Бок докладывал в Генштабе сухопутных войск свои впечатления от немецких войск: «Той пехоты, которая была в 1914 году, мы даже приблизительно не имеем. У солдат нет наступательного порыва и не хватает инициативы. Все базируется на командном составе, а отсюда — потери в офицерах. Пулеметы на переднем крае молчат, так как пулеметчики боятся себя обнаружить».

Главнокомандующий сухопутных войск Германии фельдмаршал Браухич не был доволен войсками и спустя полтора месяца после победы. 5 ноября он в присутствии Гитлера высказал свое суждение о них:

«1. Пехота показала себя в польской войне безразличной и лишенной боевого наступательного духа; ей не хватало именно боевой подготовки и владения наступательной тактикой, также и ввиду недостаточного умения младших командиров.

2. Дисциплина, к сожалению, очень упала: в настоящее время царит такая же ситуация, как в 1917 г.; это проявилось в алкогольных эксцессах и в распущенном поведении при перебросках по железным дорогам, на вокзалах и т. п. У него (Браухича. — Ю.М.) имеются донесения об этом, в том числе и военных комендантов железнодорожных станций, а также ряд судебных дел с приговорами за тяжкие дисциплинарные проступки. Армия нуждается в интенсивном воспитательно-боевом обучении, прежде чем она сможет быть двинута против отдохнувшего и хорошо подготовленного противника на Западе».

Гитлер слабость своей армии знал, поэтому даже за три дня до войны, 28 августа 1939 г., он, собрав боссов партии, министров и депутатов рейхстага, сказал, что минимальные требования от Польши: «Данциг, решение вопроса о коридоре» — т. е. минимум, позволяющий Германии сохранить лицо. А максимальные требования — «в зависимости от складывающейся обстановки», т. е. от того, каковы будут успехи в боях. Но он закончил: «Война очень тяжелая, возможно, безнадежная. Но пока я жив, о капитуляции не будет и речи». Сами понимаете, что начинать войну с мыслями о капитуляции непросто.