Владимир Чиков - Охота за атомной бомбой

Итак, это были Сэви и Тед - так они называли друг друга всегда. Сэви это Сэвилл Сакс, а Тед - Теодор Элвин Холл2. Оба являлись членами американского студенческого союза. В 1943 году талантливым и наиболее способным молодым физикам, выпускникам Гарварда, было предложено поехать на работу в Металлургическую лабораторию при Чикагском университете. Именно там в конце 1942 года в результате реорганизации американской Комиссии по урану начала формироваться программа создания атомной бомбы. Организация этого дела была поручена известному физику этого университета лауреату Нобелевской премии Артуру Комптону. Он подготовил план ее создания, а затем развернул исследования по плутонию и начал строительство урано-графитового котла. Постоянно увеличивая размеры Металлургической лаборатории и ее персонал - число сотрудников к середине 1942 года возросло от сорока пяти человек до тысячи двухсот пятидесяти, - Комптон привлекал в Чикаго ученых и из других научно-исследовательских центров, таких, как Принстон, Иллинойс и Беркли3.

Когда восемнадцатилетнему интеллектуалу Теду Холлу предложили подумать о перспективной работе в засекреченной Металлургической лаборатории, то он, не закончив текущий учебный год, ушел из университета с предпоследнего курса и уехал в Чикаго. Вскоре за ним последовал и его однокашник Сэви Сакс. К тому времени Металлургическая лаборатория уже выполнила свою первую задачу - создание урано-графитового котла и получение с помощью циклотрона 500 граммов неизвестного ранее плутония. Таким образом, новый химический элемент был достаточно изучен, для того чтобы указать ученым возможность его выделения в относительно больших масштабах. Самыми актуальными оставались теперь расчеты по теории атомной бомбы; ее критические размеры были все еще неизвестны. Именно к этой проблеме по личному указанию директора лаборатории подключили тогда и вундеркинда Теда Холла.

Занимаясь проработкой цепной реакции взрыва, имеющей фундаментальное значение для создания бомбы, Холл работал в Чикаго под руководством выдающихся ученых, лауреатов Нобелевской премии Гарольда Юри, Артура Комптона, Глена Сиборга, Энрико Ферми и Эрнеста Лоуренса. Проявляя твердость и исполнительность, он блестяще справлялся со всеми заданиями и подавал большие надежды как ученый.

Меньше чем через год высокоодаренный Теодор Элвин Холл с отличием закончил заочно Гарвардский университет, в неполных девятнадцать лет защитил по атомной физике докторскую диссертацию и по рекомендации его непосредственного шефа Бруно Бенедетти Росси был приглашен самим Оппенгеймером на работу в новую строго засекреченную лабораторию в Лос-Аламосе. Молодой, рационально мыслящий Тед Холл дал согласие. После этого началась тщательная проверка его биографических данных и родственных связей, которая надолго затянулась из-за возникших у ФБР серьезных подозрений: по всем более ранним документам он значился как Холтцберг Теодор Элвин, родившийся 20 октября 1925 года. Все сходилось, кроме фамилии. Вновь началась тайная перепроверка. Не дожидаясь ее результатов, его шеф Бруно Росси летом 1943 года выехал в Лос-Аламос с первой группой ученых. Лишь через несколько месяцев ФБР установило, что настоящая фамилия доктора Холла - Холтцберг и что по настоятельной просьбе старшего брата Эдварда она была для легкости произношения сокращена. Пришлось Теду давать по этому поводу аналогичные письменные объяснения и только после этого началось оформление документов на его въезд в секретную зону Заповедника (Лагерь-2)1.

В Лос-Аламос Тед Холл прибыл на полгода позже своего шефа Бруно Росси, то есть в начале февраля 1944 года, когда там не было еще ни Клауса Фукса, ни Дэвида Грингласса (агентов советской разведки Чарльза и Калибра). Так самый молодой в мире атомный физик оказался в Лос-Аламосе и начал на равных участвовать в обсуждениях всех научных проблем и в дискуссиях с гениальными теоретиками мировой физики Нильсом Бором, Альбертом Эйнштейном, Эдвардом Теллером и другими представителями этой великой плеяды ученых. Холл сразу же включился в исследования и уже через два месяца - 15 апреля - вместе со своим непосредственным руководителем Бруно Росси отчитывался за результаты их группы.

Пользуясь полным доверием именитых ученых Лос-Аламосской лаборатории, Холл случайно узнал от них, что о начале работ по созданию чудовищного ядерного оружия из руководства США, кроме президента Франклина Рузвельта и военного министра Генри Стимсона, никто ничего не подозревает. Это сильно взбудоражило его: "Какая же это к черту демократия, если мы хотим привнести в мир самое страшное по разрушительным действиям оружие, а конгресс даже не посвящен в решение о его разработке?! Это же настоящий обман! И не только конгресса, но и наших сотрудников! Мало того, что мы не открываем второй фронт в Европе, так еще и бомбу готовим под них?! Нет, с этим нельзя соглашаться! В свободной, демократической стране, подобной нашей, такие вопросы должны обсуждаться всем американским народом! Только он может прийти к разумным решениям по применению этого оружия. Но если вследствие ограничений, налагаемых требованиями сохранения военной тайны, нельзя проинформировать весь народ, тогда надо поставить вопрос хотя бы на обсуждение конгресса..."

Обеспокоенный этими политическими и социальными вопросами, Теодор Холл был настроен антимилитаристски, он опасался, что США, единолично владея таким чудовищным оружием, могут бросить такую бомбу на Россию, Китай или Корею. С того времени, невзирая на то, что перед ним открываются пути ко всем вершинам науки и преуспевания, Холл становится самым последовательным критиком ядерной монополии США среди ученых Лос-Аламоса.

Приехав в отпуск в Нью-Йорк осенью 1944 года, он первым делом встречается со своим преданным другом Сэвиллом Саксом, рассказывает ему о том, что делается в Лос-Аламосе втайне от американского народа и конгресса и к чему может привести монопольное обладание бомбой невообразимой разрушительной силы, что грядущие возможности открытых наукой взрывчатых веществ ужасны и их влияние на международные отношения будет необычайно велико. Еще по дороге из Лос-Аламоса в Чикаго и Нью-Йорк Холл много времени размышлял над всем этим и пришел к выводу, что нет страны, кроме Советского Союза, которой можно было бы доверить информацию о завершающихся работах в Америке по созданию такого страшного оружия, как плутониевая бомба. И что СССР должен знать о ее создании - только тогда он не окажется в положении страны, которую можно шантажировать.

Считая святым долгом поделиться информацией с Советами, он принимает решение выйти на кого-нибудь из русских, работающих в "Амторге". Но прежде чем пойти на этот рискованный шаг, он посвящает в свои планы Сэви Сакса, полагая, что только он может его правильно понять и не будет потом порицать за его намерения, поскольку они всегда были единомышленниками, в том числе и в политическом отношении. Зная, что все советские учреждения в Нью-Йорке охраняются американцами, они долго обсуждали эту небезопасную проблему и пришли к выводу, что надо действовать одновременно в двух направлениях: Сакс попытается установить контакт с советским руководителем "Арткино" (представительство "Совэкспортфильма"), а Холл пойдет в "Амторг". Они даже разработали для себя одинаковую легенду для посещения этих учреждений: поиск родственников, оказавшихся на оккупированных гитлеровскими фашистами территориях Западной Украины.