Пьер Виймар - Крестовые походы. Миф и реальность священной войны

Раздраженные имперскими придирками, лотарингцы перешли в наступление: спалив свой лагерь в Галате, они снова перешли Золотой Рог и обосновались напротив земляных крепостных валов. Между греками и латинянами начались стычки, хронисты обеих сторон оспаривают друг у друга победу; лишенные продовольствия, не имеющие никаких вестей от других армий, Готфрид с ближайшими помощниками были вынуждены сдаться. «Так Готфрид вскоре был принужден подчиниться воле василевса. Посему он отправился к нему и принес требуемую клятву, обещав, что все города, местности и крепости, которые он захватил, и которые до этого принадлежали империи ромеев, будут переданы военачальнику, специально назначенному для этого василевсом. Когда он дал эту клятву и получил много денег, он стал называться гостем и сотрапезником василевса; после богатого пира он переправился через Пролив. Тогда василевс приказал дать им провизии в изобилии» (Анна Комнина) .

Так Алексею Комнину удалось совершить замечательный политический ход, по крайней мере, он был в этом убежден. Отныне для Константинополя латинский крестовый поход становился частью византийского похода. Поэтому византийцы будут неустанно требовать исполнения клятвы и возвращения некогда принадлежащих им земель, а именно всей Анатолии, Северной Сирии и, безусловно, Антиохии, Эдессы, быть может, Триполи и Иерусалима! Клятва Готфрида Бульонского легла тяжким бременем на все латинские поселения Леванта!

Едва лотарингская армия перешла на другой берег Пролива, как появились нормандские отряды Боэмунда Тарентского. Они пересекли Адриатическое море и в ноябре 1096 г. высадились в Валоне (нынешней Албании). Мы знаем, как византийцы боялись прихода нормандской армии и насколько император опасался «коварства» Боэмунда. Однако последний решил поставить все на карту крестовых походов и не захотел из-за рискованного поступка лишаться папского благоволения и покровительства, ни тем более подвергать опасности прекрасную армию, которая позволяла ему надеяться на приобретение восточных владений, что было гораздо более соблазнительно, чем завоевание нескольких балканских провинций, к тому же разоренных кампаниями его отца, Роберта Гвискара. «Тогда Боэмунд держал совет со своими войсками, вселяя храбрость, призывая их к милосердию и смирению, прося воздержаться от грабежа этой земли, которая принадлежит христианам, и не брать ничего лишнего, кроме того, что им нужно для пропитания» (Аноним) .

Несмотря, на строгий порядок, поддерживаемый в нормандской армии, произошла стычка у Вардарского прохода, когда византийские наемники (турки), следившие за продвижением армии, внезапно напали на арьергард. Только храбрость Танкреда, который в сопровождении двух тысяч солдат бросился в реку и переплыл на другой берег, позволила сдержать натиск неприятеля. Боэмунд, по-прежнему придерживаясь миролюбивой тактики, отпустил пленников, захваченных его племянником, понимая, что возобновление военных действий разрушит его планы, и удвоил бдительность. Чтобы избежать любой неожиданности, нормандские военачальники приказали тщательно разведывать пути продвижения армии. Но подобная мера замедлила ее ход; и они были счастливы заключить новый договор с византийскими посланниками. В войсках постоянно стал находиться представитель императора: «…когда мы проходили мимо их городов, он давал приказ жителям Приносить провизию… но они никому из нас не позволялось пройти за городские стены» (Аноним) .

Чтобы обрисовать состояние духа простых крестоносцев, интересно вспомнить, что приказы Боэмунда часто оспаривались: по дороге войска, которыми командовал Танкред, захотели разграбить город, где можно было взять богатую добычу; сыну Роберта Гвискара понадобилось употребить все свое влияние, чтобы противостоять им. Этот инцидент произошел вечером, а на следующее утро из города вышла процессия — жители с крестом в руках шли воздать почести Боэмунду, который радостно их принял и позволил им с ликованием уйти: вот еще один из незначительных фактов, которые упускаются теоретиками, но которые лишь усиливали намерение нормандца обосноваться на Востоке с помощью политики, защищающей интересы местных христиан.

Чем ближе нормандская армия подходила к Константинополю, тем больше становилось посланников; византийцы, все еще опасаясь нападения, постоянно требовали новых доказательств доброй воли, так что в Серресе (Македония) Боэмунд отдал приказ вернуть жителям всех животных, отобранных мародерами. Дабы устранить новые препятствия, князь Тарентский «оставил свою армию и, взяв с собой небольшое число рыцарей, направился к Константинополю, чтобы договориться с императором… Император, узнавший, что досточтимый Боэмунд пришел к нему, приказал с честью принять его и разместить со всевозможной обходительностью за городской стеной. После этого он призвал его к себе, чтобы втайне с ним побеседовать» (Аноним). Такова латинская версия событий, но насколько она разнится с тем, что говорит Анна Комнина! Она не только досконально знает о том, откуда Боэмунд родом, но и с глубоким удовлетворением отмечает, что он не благородного происхождения; чтобы унять страх византийцев, она подчеркивает слабость его помощников и скудость его военной казны.

Что касается Алексея, то он стремился заручиться поддержкой Боэмунда и отправить его армию в Анатолию, пока другие войска тоже не стали лагерем под стенами города; объединив силы, они могли под влиянием грозного нормандца попытаться осадить столицу. К его великому удивлению, Боэмунд проявил готовность к сотрудничеству и буквально на следующий день после своего прихода принес ту же клятву, что и Готфрид Бульонский. «Когда это свершилось, василевс выбрал зал своего дворца и приказал выложить весь пол всевозможными сокровищами: одеждой, золотыми и серебряными монетами, ценными вещами; зал был так наполнен, что невозможно было сделать и шагу. Придворному, который должен был показать все эти сокровища Боэмунду, император приказал незаметно открыть самые большие двери. Вид всех сокровищ ослепил гостя, который воскликнул: „Если бы я владел такими богатствами, я бы стал повелителем многих земель". — „Отныне это все твое, — отвечал ему тот, — по милости василевса"» (Анна Комнина) .

В качестве награды за свое повиновение Боэмунд просил самый высокий титул в имперской иерархии: титул доместика Востока (верховного главнокомандующего всех армий азиатской части империи); подобное звание могло бы сделать его представителем имперской власти как по отношению к другим крестоносцам, так и по отношению к восточным христианам. Алексей, раскрыв хитрость Боэмунда, не стал отвечать ему прямым отказом, а обнадежил красивыми фразами: «Твой час еще не настал; но с твоим рвением и твоей верностью ждать осталось недолго». Как же потешался византийский двор над чересчур доверчивым нормандцем!