Александр Широкорад - Мифы и реалии Полтавской битвы

28 апреля флотилия Яковлева поплыла по Днепру в Старый Кодак. Запорожский полковник, начальствовавший в этом городке, не сопротивлялся с большинством казаков и принес повинную, но некоторые казаки убежали на острова. Яковлев всех покорившихся законной власти отправил в Новобогородск, а за убежавшими на острова послал погоню. Спасаясь от погони, многие из бежавших ушли в степь. Русские успели нескольких перебить и взяли в плен 11 человек, из которых трое оказались великороссийскими беглыми солдатами из Киева. Были там и бабы с детьми – остатки жителей, убегавших из Малороссии в Запорожские земли. 30 апреля Яковлев форсировал Кодацкий порог. При этом погибли два судна, но люди с них спаслись. Русские шли без лоцманов, поскольку все лоцманы, имевшиеся в Кодаке, разбежались при приближении флотилии Яковлева. Полковник Яковлев приказал сжечь крепости Старый и Новый Кодак с их предместьями, чтобы там уже не было более пристанища «ворам». Он отправил по обе стороны от Днепра в степи отряды, в одну сторону – подполковника царского войска Барина и казацкого полковника Кандыбу, в другую – подполковника царского войска Башмакова, и приказал истреблять всех бежавших запорожцев. Вскоре подошла конница и двинулась параллельно флотилии по левому берегу Днепра. Русская флотилия успешно прошла все остальные пороги и 7 апреля прибыла к царской крепости Каменный Затон.

Эта крепость по приказу Петра I была построена в 1698– 1701 гг. Там находился русский гарнизон численностью 1 500 человек. Там Яковлев получил подкрепление в количестве 772 офицеров и солдат, а также продовольствие и боеприпасы. Это сведения Яворницкого, но он же сообщает о «заразительной болезни», ходившей в Каменном Затоне. Зачем тогда Яковлев брал оттуда солдат, неясно.

От Каменного Затона Яковлев двинулся к Сечи. Он послал к запорожцам казака Сметану с увещательным письмом Меншикова. Сметана не вернулся. Пойманный запорожский казак сказал, что посланца, привезшего письмо, вместо ответа бросили в воду. Яковлев попытался послать в Сечу другое письмо, уже лично от себя, пересказывая прежде посланное письмо Меншикова. От запорожцев пришел ответ (неизвестно, устный или письменный) в том смысле, что запорожцы не бунтовщики, держатся стороны царского величества, но царских посланных близко не допускают. Между тем один запорожец на допросе сообщил, что кошевой атаман Петр Сорочинский и Кирик Менько ездили в Крым, а потом хан прислал из Крыма в Сечь 15 татар, которых запорожцы отправили к Мазепе, а сами с часу на час ожидают в помощь татарский отряд.

Яковлев трое суток ждал положительного ответа и, не дождавшись, решил взять Сечь приступом. Для этого он приказал осмотреть Сечь со всех сторон и отыскать удобное место для приступа. Для осмотра были отправлены переодетые в казацкое платье русские офицеры. Возвратившись, офицеры доложили, что подступать на лошадях к Сечи нельзя, так как она со всех сторон окружена водой. Это было 10 мая, когда вода в Днепре и в его рукавах после весеннего разлива достигла наибольшего уровня. Обычно Сечь заливалась только с трех сторон, но в этот год она была залита и с четвертой, степной, стороны, где обычно был сухой подход к Сечи. Предание гласит, что по совету Якима Богуша запорожцы в тот год выкопали со стороны степи глубокий ров и пустили в него воду. Так это или нет, но в то лето воды там было так много, что она даже чуть было не затопила казацкие курени.

Лазутчики также сообщили Яковлеву, что недалеко от Сечи находится отъезжий запорожский караул, который легко можно перебить. Тогда Яковлев отправил против караула нескольких солдат, которые частью его перебили, частью утопили, а одного доставили к полковнику живым. От него-то Яковлев и узнал, что запорожцы все как один решили действовать против русских войск. «Замерзело воровство во всех», писал Яковлев Меншикову.

Тогда русские решили устроить шанцы, на них поставить пушки и обстрелять Сечь через воду. Но из-за большой дистанции выстрелы не достигали цели.

После этого Яковлев приказал сделать приступ на лодках. Запорожцы подпустили русских на близкое расстояние и разом выстрелили по ним из пушек и ружей. Несколько офицеров были ранены, триста солдат, в том числе полковник Урн, убиты, несколько человек попали к запорожцам в плен, и те их «срамно и тирански» умертвили.

После этой неудачи русские отступили. Положение Яковлева было сложным. Но 14 мая на помощь русским прибыла от генерал-майора князя Григория Волконского помощь – полковник Галаган с компанейским полком и драгунами.

Иван Иванович Галаган был сыном малороссийского казака из селения Омельника 112. Вначале Галаган был полковником в Запорожской Сечи, потом состоял полковником «охочекомонных полков» в Малороссии. В качестве полковника он находился при гетмане Мазепе, когда тот перешел на сторону шведов, и, как положено верному служаке, сам перешел к шведам. Потом отпросился у гетмана на разъездную, вне шведского лагеря, линию, внезапно захватил несколько шведских драбантов и ушел с ними и со своим полком в русский лагерь. Там он повинился царю Петру, уверил его, что перешел к шведам по принуждению гетмана Мазепы. Царь взял с него слово, что он не «сделает с ним такой же шутки, какую сделал с Карлом», заставил его присягнуть на верность русскому престолу и потом долго держал его в разъездах для добычи «языков».

Запорожцы издали увидели подходящую конницу и решили, что им на выручку идет кошевой с запорожцами и татарами. Запорожцы пошли на вылазку, но были отбиты. На плечах отступающих малороссийские казаки и драгуны ворвались в Сечь. На острове завязался упорный бой. Но тут выскочил вперед полковник Игнат Галаган и закричал казакам: «Кладите оружие! Сдавайтесь, бо всем будет помилование!» Запорожцы сперва не поверили словам Галагана и продолжали отбиваться, но Галаган поклялся перед ними в верности своих слов, и тогда казаки бросили оружие. Но это был обман. Над сдавшимися казаками была устроена дикая расправа. Яковлев, и в особенности Галаган, действовали при этом с неслыханной свирепостью

«Учинилось у нас в Сече то, что по Галагановой и московской присяге товариству нашему голову лупили, шею на плахах рубили, вешали и иныя тиранския смерти задавали, и делали то, чего и в поганстве, за древних мучителей не водилось: мертвых из гробов многих не только из товариства, но и чернецов откапывали, головы им отсекали, шкуры лупили и вешали» 113. После расправы в живых остались войсковой судья, 26 куренных атаманов, 2 монаха, 250 простых казаков, 160 женщин и детей. Из них 5 человек умерло, 156 человек атаманов и казаков казнено, причем несколько человек было повешено на плотах, а плоты пущены вниз по Днепру на страх другим.