Владимир Лота - ГРУ и атомная бомба

С 1934 года наиболее интересные результаты исследований поведения нейтронов были получены в Италии. Рим на некоторое время стал «столицей» атомных исследований. Это произошло благодаря таланту молодого ученого Энрико Ферми. Его теоретические труды по физике потрясли умудренных опытом ученых. Именно Ферми решил использовать для получения радиоактивных элементов не альфа-частицы, как это делали в 1919 году русские ученые или французский физик Жолио-Кюри и его супруга, а новый «снаряд» — нейтрон. Ферми сделал важное открытие — радиоактивность металлической мишени при бомбардировке нейтронами резко возрастает, если нейтроны замедляются, проходя через слой воды или парафина. Это открытие в последующем окажет значительное влияние на изучение атомного ядра.

Особое место в развитии физики занимали германские университеты. Советские ученые поддерживали со своими немецкими коллегами постоянные контакты. В 1929 году университет в Геттингене, который в те годы был одним из ведущих высших учебных заведений в Европе, посетил профессор Абрам Иоффе, директор Ленинградского физико-технического института (ЛФТИ). Он рассказал своим немецким коллегам о том, что в Советской России ученые увлеченно занимаются изучением атомного ядра, а в Харькове и Томске созданы физико-технические институты. А. Иоффе сообщил профессору Д. Франку, который принимал его, что в ЛФТИ обучаются около 300 студентов. Позже эти студенты, из которых выйдет немало физиков с мировыми именами, назовут свой институт «детским садом профессора Иоффе».

Франция тоже побывала на «Олимпе атомных исследований». В марте 1939 года французские физики Жолио-Кюри, Холбан и Коварский опубликовали в журнале «Нэйчер», который издавался в Лондоне, статью «Высвобождение нейтронов в ядерном взрыве урана». По мнению специалистов, этот научный труд свидетельствовал о том, что в то время французская наука в области атомных исследований вырвалась вперед и опередила немцев, англичан и советских физиков.

В Париже тоже трудились наши специалисты. В лаборатории Марии Склодовской-Кюри проводила эксперименты советская исследовательница Зинаида Ершова. В 1945 году, будучи сотрудником НИИ-9, она впервые в нашей стране получит образец монолитного металлического урана.

Впоследствии З. В. Ершова станет начальником лаборатории по производству плутония.

Западные физики тоже бывали частыми гостями в СССР.

В СССР существовало три основных научных центра, занимавшихся проблемами ядерной физики. Они располагались в Москве, Ленинграде и Харькове. Ведущим центром ядерных исследований был Ленинградский физико-технический институт (ЛФТИ). Возглавлял его А. Ф. Иоффе. В 1933 году в Ленинграде состоялась Первая Всесоюзная конференция по ядерной физике. В ее работе принимали участие и ученые из ведущих европейских университетов. Среди гостей было немало физиков, которые выступили с интересными докладами по проблемам возможного расщепления атома.

В работе ленинградской конференции принимал участие и молодой ученый из Цюриха Рудольф Пайерлс. Он не только выступил с интересным докладом, но и познакомился с выпускницей ЛФТИ Евгенией Канегиссер, которая стала его женой.

Уроженец Берлина, Р. Пайерлс прошел полный курс обучения в Геттингенском университете, в котором учились выдающиеся физики Р. Оппенгеймер и Э. Теллер. Через несколько лет Р. Оппенгеймер будет научным руководителем американского атомного проекта, а Э. Теллер — «отцом» американской водородной бомбы.

Интересным с точки зрения исследования роли российской разведки в добывании атомных секретов является факт знакомства и совместной работы Э. Теллера с Клаусом Фуксом, через которого разведка получила значительное количество секретных материалов об американском атомном проекте.

Учился Э. Теллер сначала в Мюнхене. Но после трагического случая, который произошел с ним на одной из улиц этого красивого города, он перебрался в Лейпциг. Продолжил обучение, защитил докторскую диссертацию и переехал в Геттинген для работы в физической лаборатории, которую возглавлял профессор Макс Борн. Там он встретился с Гейзенбергом, познакомился с Клаусом Фуксом.

Физики из Германии, Австрии, Венгрии, Франции работали в трудных условиях. Их научные исследования напрямую зависели от финансовой помощи спонсоров. Идей было много, а денег мало. Пытаясь привлечь к своим работам внимание, молодые физики постоянно обменивались между собой практически всей информацией по атомной физике, печатали статьи о своих открытиях в научных журналах.

В январе 1939 года О. Ган и Ф. Штрассман направили в редакцию германского журнала «Натурвисентшафт» статью «Доказательство возникновения активных изотопов бария из урана и тория при облучении их нейтронами». После ее опубликования опыты по расщеплению ядер урана были повторены в ряде лабораторий и дали положительные результаты. Это было одно из редких открытий в физике ХХ века, которое оказало значительное влияние на развитие человеческого общества. Интересно, что выявленный процесс деления был правильно объяснен учеными трех стран. В Дании это сделал Н. Бор, в СССР — Я. Френкель, в США — А. Уилер.

В советских научных центрах, связанных с ядерной физикой, информация о теории процесса деления позволила сформулировать фантастический вывод: «Новая форма ядерной реакции высвобождает огромное количество энергии». Этот вывод был сделан на внеочередном заседании «ядерного семинара», который провел в ЛФТИ И. Курчатов.

На этом семинаре присутствовали не только физики, но и ученые из Ленинградского института химической физики (ЛИХФ). Среди них были Н. Н. Семенов, Ю. Б. Харитон и Я. Б. Зельдович.

В ходе научной дискуссии было высказано предположение, что при бомбардировке урана нейтронами «возникают не только крупные осколки, но и свободные нейтроны».

Ю. Б. Харитон и Я. Б. Зельдович в своих выступлениях обосновали идею, в соответствии с которой свободные нейтроны могут быть захвачены соседними урановыми ядрами и реакция «станет нарастать лавиной». В том же 1939 году они показали возможность цепной реакции деления ядер урана-235.

Информационный поток из западных университетов проходил через Москву, Ленинград и Харьков. Из отечественных лабораторий информация о достижениях физиков беспрепятственно попадала в Париж, Лондон, Цюрих, Геттинген. Обмен научной информацией был необходим для успешного продвижения в микромир. В те годы в мире науки подобный обмен информацией был обыденным делом и способствовал быстрому развитию физики. В Ленинграде, Геттингене и Кембридже готовились научные руководители и генеральные конструкторы атомных проектов Великобритании, Германии, США и СССР. Некоторые из них хорошо знали друг друга..