Андрей Буровский - Наполеон - спаситель России

Наивно? Как сказать... Дело в том, что в Петербурге и весь конец XVIII века, и в первой половине XIX ходила такая легенда... Будто канцлер Михаил Воронцов, автор текста знаменитого Манифеста, советовал императору как раз издать и Манифест о вольности крестьянской... И будто бы император проявлял интерес, и даже как бы просил подготовить текст Манифеста... Иные договари­вались даже, что не случайно «убрала» гвардия Петра III, ставшего опасным для дворянства. Что якобы текст Мани­феста уже заготовили и готовы были огласить, когда...

Нет, текст Манифеста о вольности крестьянской хра­нился за обшлагами шляпы императора, для верности. И когда Алексей Орлов... В общем, с головы императора упала шляпа, а из-за обшлага торчит угол бумаги! Потя­нули, а это... Манифест! Кто его сжег, текст Манифеста, матушка-царица, сам Орлов, они вместе?.. Наверное, Ека­терина первая бросилась к ближайшей свечке, едва уяс­нив, что за бумагу принес Алексей Орлов! Изменившись в лице, трясясь от страха, жгла, не в силах дождаться, когда же распадется серым пеплом такой страшный, такой гроз­ный документ!

Между прочим, эти волнующие подробности рассказы­вают вовсе не полуграмотные мужики, и в начале XIX века живущие как бы во времена покорения Иваном Грозным Казани... Эту байку сочинили (или не сочинили? или не байку?) столичные, петербургские дворяне, включая и ти­тулованную знать.

Было? Не было? Теперь очень трудно сказать, но в том-то и дело — Петр III вполне мог готовить такой Манифест. Скорее всего, тут полно искажений, преувеличений, наду­манных деталей. Тот же уголок бумаги из шляпы задушен­ного императора... С одной стороны, что же это: импера­тор так шляпы несколько дней и не снимал? Если проект Манифеста у него уже был подготовлен, хотя бы вчерне? С другой стороны, такого «уголка бумаги» и не сразу при­думаешь. В общем, неясная история.

Главное — никак нельзя исключить, что у легенды была своя основа. Замечу — до чего сходятся версии дворянская и крестьянская! Оба эти сословия после выдумок Петра, а особенно после Манифеста о вольности дворянской друг друга, мягко выражаясь, недолюбливают и взаимно считают... опять же выразимся мягко — недалекими. Но ка­кое одинаковое устройство мозгов! Насколько единый и общий полет фантазии! Как оба основных сословия Руси ждут Манифеста о вольности крестьянской!

Даже идея Конституции в России не случайна и вовсе не исчезает с воцарением Екатерины. Пришла-то она к власти и должна была править как регентша, до со­вершеннолетия малолетнего Павла. И править по Консти­туции...

Конституция вполне определенно была, видели ее мно­гие. После свержения Петра III и захвата Екатериной са­модержавной неограниченной власти текст конституции то ли был уничтожен, то ли спрятали его так, что до сих пор никто найти не может. А вот введение к Конституции под названием «завещание Панина» сохранилось и опу­бликовано Денисом Фонвизиным [67] Фонвизин Д. А. Собр. соч. Тт. I-II. — М.-Л., 1974, с. 254-267. .

И даже этим не все кончилось... Есть данные, что за два дня до смерти, 28 марта 1783 года, Никита Иванович Панин снова убеждал Павла преобразовать государствен­ный строй России «на началах конституционных» [68] Сафонов М.М. Конституционный проект Н.И. Панина — Д.И. Фон­визина// Вспомогательные исторические дисциплины. Т. VI. — Л., 1974, с. 280. .

Как будто существовал еще один, преемственный от панинского, конституционный проект Платона Зубова и Гаврилы Державина [69] Сафонов М.М. Конституционный проект П.А. Зубова — Г.Р. Дер­жавина // Вспомогательные исторические дисциплины, Т. X. — Л., 1978. .

И Петр III, и Павел I уже в царское время были пред­ставлены, как какие-то нравственные чудовища, неверо­ятно агрессивные психи или в лучшем случае как сумас­шедшие. Это мнение о них вполне разделяла и советская историография. Но первый из них надолго стал народным кумиром — которым очень хотела, да так и не стала его «жена»-убийца. А восшествие на престол второго вызва­ло восторг ожидавших: вот сейчас император Павел I даст Российской империи конституцию, а крестьянству — лич­ную свободу!

В общем, призрак бродит по России. Призрак ограни­чения власти монарха и Конституции. Против — разве что Баба-яга. Это Екатерина? Не только. Это основная толща дворянства. Бесправного, но получившего фантастиче­ские привилегии. Для Екатерины смерти подобно и отдать власть, и поделиться властью, и ограничить собственную власть. Уцелеть она может, исключительно удерживая всю полноту своей самодержавной власти.

Но «за Бабу-ягу», Екатерину, — толща дворянства. Ог­ромное число властных, организованных людей, осознаю­щих свои права и не собирающихся с ними расставаться. Екатерина берет самодержавную власть — и тут же дает колоссальные привилегии. Никакая другая власть не даст столько.

Любой новый монарх будет иметь дело с этой толщей. С верхушкой своей империи. Со множеством организован­ных, вооруженных людей, умеющих собраться, выбрать себе предводителей. С осознающими свои права и инте­ресы владельцами почти всей земли и более чем полови­ны рабочей силы империи. Со множеством командующих полками, управляющих имениями, уездами и губерниями. С людьми, которые панически боятся Конституции, по­тому что боятся пуще смерти лишиться своих привилегий и особенно главной из них: владеть крестьянами. Что бы ни замыслил монарх, какие бы хорошие идеи ни бродили в его голове, а считаться с этой дворянской массой он был вынужден независимо от своего желания.

У нас судят и рядят о государственных делах, кото­рые вершили цари и императоры, и как-то не учитывают: эти государственные мужи были еще просто обычными людьми. И выдающимися личностями, и не очень, и на сво­ем месте и не на своем, но в любом случае они были сыно­вьями, дочерьми, братьями и сестрами, мужьями и женами, папами, бабушками и дедушками.

Россией правила Семья. Это была очень известная, очень знатная Семья, корни которой уходили в Средневековье. С 1763 года и каждый год в немецком городе Гота выходил генеалогический сборник. Знаменитый «Готский альманах» включал списки наиболее известных родов, царствующих домов и высшего дворянства Европы. Большая семья, ко­торая правила Российской империей, в «Готском альма­нахе» называлась «Романовыми-Гольштейн-Готторпскими». Семья возмущалась — она хотела быть так скромненько, просто Романовыми, забыть о сильной примеси немецкой крови в своих жилах.