Андрей Буровский - Наполеон - спаситель России

Захоти и сумей Екатерина убить Павла — и что же? И конец его войску, разошлют его по дальним гарнизонам, и уж там никакой надежды на карьеру.

А Павел и впрямь боялся матери. Гатчина жила за ча­стоколом рогаток, и службу караульные несли не за страх, а за совесть. Это был гарнизон чуть ли не отдельного госу­дарства, где действовали свои уставы и порядки.

Несколько раз в Гатчине среди ночи поднимали сол­дат по тревоге — якобы к Гатчине шли правительственные войска. Подсылала ли Екатерина к сыну убийц, не были бы тревоги ложными — неизвестно. Что солдат поднимали по тревоге, люди стояли с заряженными ружьями и пуш­ками, готовы были отражать неприятеля — это факт. Что стоит за этими происшествиями? Какие еще мрачные тай­ны? Бог весть...

В окружении Павла отнюдь не звонили во все колоко­ла, там старались замять такого рода происшествия. А уж в официальном летописании Российской империи таких эпизодов, конечно, и в принципе быть не могло. Но они были.

Есть данные и о том, что Павел Петрович, не без осно­ваний опасаясь за свою жизнь, во время восстания Пуга­чева вполне серьезно собирался двинуться ему навстречу со всем своим гатчинским войском. В 1773 году ему уже 19 лет, он имеет право на престол.

Какой вид могла бы принять встреча «чудом спасшего­ся Петра III» «папы»-Пугачева и пришедшего к нему почти­тельного «сына»-Павла, можно только гадать.

Но на какой-то момент сделалась вполне реальной связь принца Павла, законного наследника престола, и самозван­ца Пугачева, называвшего себя Петром III. Стало реальным соединение крестьянского сопротивления и дворянской, более того — придворной оппозиции... До какой степени меняет она принятые, казалось бы — единственно возмож­ные оценки событий!

Вряд ли победа Пугача могла нести что-то большее, чем ввержение России в кровавый хаос. Но сама то перспек­тива какова?!

Впрочем, эта встреча не состоялась... скорее всего, ко всеобщему благу.

Павел жил нецарствующим принцем до 1796 года, до возраста 42 лет. Большую часть этого времени он находил­ся в постоянном ожидании и в постоянном напряжении. Разумеется, это сказалось на его характере и поведении.

В 1794 г. императрица окончательно решила устранить своего сына от престола и передать его старшему внуку Александру Павловичу. Правда, она тут же встретила противодействие со стороны высших государственных сановников.

О дальнейшем есть две версии: согласно одной, вне­запная смерть Екатерины 6 ноября 1796 г. открыла Павлу дорогу на трон. Что характерно, в убийстве матери Павла никогда не обвиняли. Видимо, не тот человек.

По другой версии, Екатерина все же написала заве­щание: отстранить Павла от трона, передать трон внуку Александру! Согласно законам, введенным Петром I, она имела право сама назначить наследника.

Сразу же после того, как Павел получил весть, что им­ператрица без сознания, он с верными гатчинскими пол­ками занял дворец. Павел тут же опечатал все документы матери, а завещание Екатерины было сожжено в дворцо­вом камине.

Так ли это, до сих пор не известно. Ходят темные слухи, которым можно верить или не верить.

Свое царствование Павел начал с изменения всех по­рядков екатерининского правления. В том числе Павел прямо во время своей коронации, пришедшейся на день Пасхи, отменил петровский указ о назначении самим им­ператором своего преемника на престоле и установил четкую систему престолонаследия. С того момента пре­стол мог быть наследован только по мужской линии, по­сле смерти императора он переходил к старшему сыну или младшему брату, если детей не было. Женщина могла занимать престол только при пресечении мужской линии. Этим указом Павел исключал дворцовые перевороты, ког­да императоры свергались и возводились силой гвардии, причиной чему было отсутствие четкой системы пре­столонаследия (что, впрочем, не помешало дворцовому перевороту 24 марта 1801 г., в ходе которого он сам был убит). Также сообразно этому указу женщина не могла занимать русский престол, что исключало возможность появления временщиков (которые в XVIII веке сопутство­вали императрицам) или повторения ситуации, подобной той, когда Екатерина II не передала Павлу престол после его совершеннолетия.

Хотя сам Павел I пал жертвой последнего из дворцовых переворотов, с ним кончается режим чрезвычайщины XVIII века. С этого времени до 1917 года на престоле Россий­ской империи сидит самая обычная династическая семья. В XVIII веке на престол было и некого сажать: императоры часто не имели прямых законных наследников. Ну, и дей­ствовал петровский указ.

Теперь у императоров, усилиями и молитвами Марии Федоровны, семья есть. В каждом поколении будет по не­скольку наследников. У Александра I прямых наследников не было.

Его брак с Елизаветой Алексеевной (1779-1826), урожденной Луизой Марией Августой Баденской (заклю­чен в 1793), был прохладен и практически бесплоден: обе их дочери Мария (1799-1800) и Елизавета (1806-1808) умерли в раннем детстве, сыновей не родилось.

В течение 15 последних лет жизни Александр имел практически вторую семью с Марией Нарышкиной (в де­вичестве Четвертинской). Она родила ему двух дочерей и сына и настаивала, чтобы Александр расторг свой брак с Елизаветой Алексеевной и женился на ней. Даже если бы царь женился на Нарышкиной, их дети не могли бы насле­довать престол.

Некоторые исследователи отмечают, что Александра с юности связывали тесные и весьма личные отношения с его сестрой Екатериной Павловной [72] Сахаров А. Н. Александр I. — М., 1998. . Но если бы у них были дети, тем более престол бы они не наследовали.

Но в 1825 году отсутствие детей у Александра не вы­зовет династического тупика: есть еще трое братьев. При­чем трудами Павла I, есть и законы о престолонаследии, не зависящие от блажи данного императора. Есть и склады­вающиеся традиции обычного династического семейства. Дети Павла росли в крепкой семье. Они были преданы друг другу и могли договариваться друг с другом.

Константин — второй по годам брат; но с его бешеным характером ему непросто сидеть на престоле. 14 января 1822 г. Константин вынужден был обратиться к Александру с письмом об отказе от своих прав на престол. Харак­терно, что оно было написано под диктовку Александра, который правил и текст письма. 2 февраля Александр дал письменное «согласие» на отречение Константина.

16 августа 1823 Александр издал тайный манифест: ссылаясь на письмо Константина, Александр передавал права на престол Николаю. Все эти акты составлялись и хранились в глубокой тайне. О манифесте знали только сам Александр, Голицын, Аракчеев и составитель текста — митрополит московский Филарет. Манифест был положен на хранение в Успенском соборе в Кремле, а три его копии, заверенные подписями Александра, — в Синоде, Сенате и Государственном совете, с собственноручными надпися­ми царя: «Хранить с государственными актами до востре­бования моего, а в случае моей кончины открыть прежде всякого другого действия». Можно предполагать, судя по этой надписи Александра, что свое решение он не считал окончательным и мог его переменить («востребовать» для пересмотра). Такое поведение его до сих пор остается загадкой. Оно создало династический кризис, которым и воспользовались декабристы [73] Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. — М., 2006. . Но главное — договориться было можно. Братья не поднимали друг против друга гвар­дию и не подсылали убийц.