Александр Широкорад - Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями]

Судьба Чехословакии решалась в Мюнхене без всякого ее участия. Чешский посланник и представитель министерства иностранных дел Чехословакии прибыли в Мюнхен лишь для того, чтобы «ожидать результатов конференции». Ни тот ни другой не были допущены в зал совещания.

Перед отъездом из Мюнхена Чемберлен посетил Гитлера и подписал с ним следующую декларацию: «Мы, германский фюрер, имперский канцлер и британский премьер-министр… согласились в том, что вопрос об англо-германских отношениях имеет первостепенную важность для обеих стран и для всей Европы. Мы считаем, что соглашение, подписанное вчера вечером, равно как и англо-германское морское соглашение, символизируют волю обоих наших народов никогда впредь не воевать друг с другом».

В ту же ночь британский посол в Германии Невил Гендерсон, упоенный успехом в своей миротворческой деятельности в Берлине, восторженно писал Чемберлену: «Миллионы матерей будут благословлять ваше имя за то, что вы спасли их сыновей от ужасов войны».

1 октября 1938 г. германские войска вступили в Чехословакию и беспрепятственно заняли не только Судетонемецкую область, но и ряд районов и городов, где почти не было немецкого населения.

По приказу своего правительства чехословацкие войска 1 октября начали отход с польской границы, а на следующий день польские войска оккупировали район Тешина, где на тот момент проживало 80 тысяч поляков и 120 тысяч чехов и словаков. Таким образом, Польша увеличила у себя процент неполяков, но зато за счет присоединения столь экономически развитого района производственные мощности ее тяжелой промышленности возросли почти на 50 процентов.

28 ноября 1938 г. окрыленные успехом Бек и K° потребовали передачи им Чехословакией Моравской Остравы и Виткович. Но Гитлер сам «положил на них глаз» и сказал «цыц».

3 октября 1938 г. советский разведчик Рихард Зорге направил в Центр шифровку из Токио: «От военного атташе [265] Имеется в виду германский военный атташе в Японии полковник Матцкий. получил сведения о том, что после разрешения судетского вопроса следующей проблемой будет польская, но она будет разрешена между Германией и Польшей по-дружески в связи с их совместной войной против СССР».

Сообщение это крайне любопытно, но я не знаю, откуда полковник Матцкий получил эти сведения. Поэтому оставлю это без комментариев, как информацию к размышлению.

Однако, прежде чем заняться Польшей, Гитлер решил окончательно покончить с Чехословацкой республикой. Сделать это было куда легче, чем в сентябре 1938 г., поскольку моральный дух населения страны и ее армии сильно упал. История учит, что когда у суверенного государства силой отняли его часть, то в последующем у нации возникает желание вернуть захваченное (пример с Эльзасом и Лотарингией в 1870 г.). Когда же территория отнята без боя, когда была возможность сопротивления, но преступное правительство передает часть своих граждан другой стране, то в неоккупированной части резко падает моральный дух нации. И тогда возникает вопрос — быть или не быть такому государству вообще.

14 марта 1939 г. Словакия по наущению Гитлера объявила о своей независимости. На следующий день в Берлин был вызван новый президент Чехословакии Гаха и министр иностранных дел Хвалковский. При встрече Гитлер грубо заявил им, что сейчас не время для разговоров. Он вызвал их лишь для того, чтобы получить их подпись на документе, которым Богемия и Моравия включались в состав Германской империи. «Всякий пытающийся сопротивляться, — заявил Гитлер, — будет растоптан». После этого Гитлер поставил свою подпись на документе и вышел. В итоге чехи были вынуждены подписать документ.

В тот же день, 15 марта, германские войска вступили на неоккупированную часть Чехословакии. Чехословацкая армия сопротивления не оказывала. На территории Чехии немцы создали Протекторат Богемия и Моравия.

Польское правительство не протестовало против захвата Чехии, хотя и было обижено тем, что при разделе Чехословакии им достался слишком маленький кусок.

Еще до захвата Праги, 5 января 1939 г., в Берхтесгадене состоялась встреча Гитлера с польским министром иностранных дел Беком. Гитлер предложил ему отказаться от старых шаблонов и искать решения на совершенно новых путях. Так, например, в вопросе о Данциге можно подумать о том, чтобы в политическом отношении воссоединить этот город — в соответствии с волей его населения — с германской территорией, при этом, разумеется, польские интересы, особенно в экономической области, должны быть полностью обеспечены. Это также в интересах Данцига, поскольку в экономическом отношении он не может существовать без Польши. Поэтому он, фюрер, думает о формуле, в соответствии с которой Данциг в политическом отношении станет германским, а в экономическом останется у Польши. Данциг остается и всегда будет немецким. Рано или поздно этот город отойдет к Германии. Однако он, фюрер, может заверить, что в вопросе о Данциге польская сторона не будет поставлена перед свершившимся фактом.

Затем рейхсканцлер перешел к вопросу о польском коридоре. Следует признать, заметил Гитлер, что связь с морем для Польши абсолютно необходима. Но в той же мере для Германии необходима связь с Восточной Пруссией, и в этом вопросе, используя совершенно новые методы урегулирования, можно, видимо, найти решение, отвечающее интересам обеих сторон.

Таким образом, Гитлер четко сформулировал позицию Германии — вернуть Данциг рейху и пересмотреть статус «польского коридора», отделявшего Восточную Пруссию от остальной Германии. Бек в ответ не сказал ничего толкового ни за, ни против. Любопытна лишь одна его фраза, касавшаяся Украины: «„Украина“ — это польское слово и означает „восточные пограничные земли“. Этим словом поляки вот уже на протяжении десятилетий обозначали земли, расположенные к востоку от их территории, вдоль Днепра».

В ночь с 17 на 18 марта 1939 г. нарком иностранных дел М. М. Литвинов вызвал польского посла Гжибовского и сообщил ему о намерении ответить на германские ноты непризнанием легальности аннексии Чехии и спросил о позиции Польши по этому вопросу. Утром 18 марта Гжибовский сообщил Литвинову «ответ века»: «Польша ограничится подтверждением получения германских нот, не касаясь существа их».

Днем 18 марта Литвинов вызвал германского посла и вручил ему ноту, где говорилось: «Имею честь подтвердить получение Вашей ноты от 16-го и ноты от 17-го сего месяца, извещающих Советское правительство о включении Чехии в состав Германской империи и об установлении над ней германского протектората… Ввиду изложенного Советское правительство не может признать включение в состав Германской империи Чехии, а в той или иной форме также и Словакии правомерным и отвечающим общепризнанным нормам международного права и справедливости или принципу самоопределения народов».