Александр Широкорад - Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями]

Потом, того же месяца сентября в 4 день, ночью прикатили и поставили туры. Первые — у церкви человека божия Алексея, на расстоянии около полупоприща [72] Поприще — древнерусская мера длины. В. Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» определяет ее в 20 верст, однако в XVI в. поприще явно было существенно меньше. от града Пскова, тут решено быть съезжать двору; также и другой двор турами защитили, рядом с первым, но ближе к Великой реке; да туры боевые поставили: один против Свиных ворот, вторые — против Покровской угловой башни, третьи туры боевые — за Великою рекою против того же Покровского угла. Все те пять тур засыпали в ту же ночь землею. В пятый день сентября приволокли и поставили в три боевые туры орудия…

Того же месяца сентября в 7 день, в четверг, в первом часу дня, начали бить из орудий по городу — из трех тур, из двадцати пищалей; и били по городу беспрестанно весь день до ночи. Так же и утром пять часов беспрестанно по граду били из орудий и разбили двадцать четыре сажени городской стены до земли, и Покровскую башню все до земли сбили, и у Угловой башни разрушили весь охаб — до земли, и половину Свиной башни сбили до земли, и стены городские разбили местами на шестьдесят девять саженей. Все это разбили и городскую стену во многих местах проломили». [73] Там же. С. 364–366.

На следующий день, 8 сентября, поляки пошли на приступ. Им удалось захватить две башни — Покровскую и Свиную. На башнях были подняты королевские хоругви, и оттуда поляки открыли огонь по городу. Король был уверен, что штурм удался и его воины ворвались в Псков.

На Похвальском раскате прислуга развернула огромную пищаль «барс» и ударила по Свиной башне, где было убито множество поляков. А тем временем по приказу И. П. Шуйского под Свиной башней был заложен мощный пороховой заряд. Раздался страшный грохот, и башня развалилась, ее обломки погребли под собой поляков. В пролом в стене и на Покровскую башню двинулись свежие силы русских ратников. В первых рядах их шли с иконами монахи Арсений — келарь Печерского монастыря, Иона Наумов — казначей Снетогорского монастыря, и игумен Мартирий. В миру они были детьми боярскими и храбро вступили в рукопашный бой с противником.

Русским удалось не только вытеснить поляков из пролома в стене, но и ворваться во вражеские траншеи. По приказу воевод на помощь ратникам пришли женщины Пскова. Как гласит «Повесть…», «Тогда все бывшие в Пскове женщины, по домам сидевшие, хоть немного радости в печали узнали, получив благую весть, и забыв о слабости женской, и мужской силы исполнившись, все быстро взяли оружие, какое было в доме и какое им было по силам. Молодые и средних лет женщины, крепкие телом, несли оружие, чтобы добить оставшихся после приступа литовцев; старые же женщины, немощные телом, несли в своих руках короткие веревки, собираясь ими литовские орудия в город ввезти. И все бежали к пролому, и каждая женщина стремилась опередить другую. Множество женщин сбежалось к проломному месту, и там великую помощь и облегчение принесли они христианским воинам. Одни из них, как уже сказал, сильные женщины, мужской храбрости исполнившись, с литвою бились и одолевали литву; другие приносили воинам камни, и те камнями били литовцев на стене города и за нею; третьи уставшим воинам, изнемогшим от жажды, приносили воду и горячие их сердца утоляли водою…

Уже близился вечер, а литовские воины все еще сидели в Покровской башне и стреляли в город по христианам. Государевы же бояре и воеводы вновь бога на помощь призвали, и христианский бросили клич, и в едином порыве все, мужчины и женщины, бросились на оставшихся в Покровской башне литовцев, вооружившись кто чем, как бог надоумил: одни из ручниц стреляли, другие камнями литву побивали; одни поливали их кипятком, другие зажигали факелы и метали их в литовцев, и по-разному их уничтожали. Под Покровскую башню подложили порох и подожгли его, и так с божьей помощью всех оставшихся в Покровской башне литовцев уничтожили, и по благодати Христовой вновь очистилась каменная псковская стена от поправших ее поганых литовцев». [74] Там же. С. 375–376.

Любопытно, что ратники и женщины Пскова шли бить литовцев, неся иконы и воспевая хвалу святому Довмонту.

Штурм города поляки провалили. Осажденные потеряли убитыми 863 человека, ранеными — 1626; а осаждавшие — более пяти тысяч человек убитыми. В числе убитых были и любимый воевода Батория венгр Бекеша Кабур, великий венгерский (угорский) гетман Петр, пан Дерт Томас (англичанин?), пан Мартын и другие.

После неудачного штурма псковские ратники почти ежедневно ходили на вылазки. Пленных регулярно доставляли в город, где их допрашивали о состоянии дел в королевском войске. 17 сентября в ходе одной из стычек у Варлаамских ворот был захвачен пленник, показавший, что под стены Пскова ведется сразу девять подкопов, однако их точного расположения пленный указать не мог. Немедленно по приказу воевод из города начали вести несколько слуховых ходов.

20 сентября из польского стана явился перебежчик — некий Игнаш. Раньше он был полоцким стрельцом, а после взятия Полоцка его добровольно-принудительно зачислили в королевское войско. И вот он-то и рассказал воеводам и показал со стены, против каких мест ведутся подкопы. В «Повести…» говорится, что «против тех подкопов скоро и спешно начали копать слуховые ходы, и сентября в 23 день, божьей милостью, наши русские слуховые сошлись с литовскими подкопами между Покровских и Свиных ворот, и злодейский их умысел с помощью Христовой расстроился. Так же и другой подкоп, под Покровскую башню, перехватили, а остальные литовские подкопы за городом сами обрушились. И так, божьей милостью, и этот литовский план окончательно расстроился». [75] Там же. С. 382–383.

Поскольку упрямый король не хотел уходить от Пскова, его воеводы предприняли даже заведомо обреченные на неудачу способы захвата города. Опять процитирую «Повесть…»: «28 октября со стороны реки Великой под городскую стену пробрались литовские гайдуки, градоемцы и каменотесы и, закрывшись специально сделанными щитами, начали подсекать кирками и всякими орудиями для разбивания камня каменную стену от Покровской угловой башни и до водяных Покровских ворот, чтобы вся стена, подсеченная, упала в реку Великую. А деревянную стену, что построена для укрепления рядом с каменной, хотели зажечь. В тоже время из-за реки Великой по народу, стоящему у городской стены, решили стрелять из орудий, и так надеялись окончательно взять город.

Государевы же бояре и воеводы, увидев такой над городом умысел, против замыслов литвы для обороны города со своей стороны повелевают зажженное смоляное тряпье на литву и на щиты их метать, чтобы от огня щиты их загорелись, а сами они от удушливого дыма из-под стены выбегали или же там сгорали. Литовские же воины, понуждаемые силой, все это терпели и стояли, упорно и настойчиво подсекая стену.