Александр Широкорад - Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями]

По приезде в Москву воевода Шеин и все начальники смоленской армии были арестованы и предстали перед судом бояр. Шеин был приговорен к смерти. Перед плахой дьяк прочитал ему следующее объявление: «Ты, Михаила Шеин, из Москвы еще на государеву службу не пошед, как был у государя на отпуске у руки, вычитал ему прежние свои службы с большою гордостью, говорил, будто твои и прежние многие службы были к нему государю перед всею твоею братьею боярами, будто твоя братья бояре, в то время как ты служил, многие за печью сидели и сыскать их было нельзя, и поносил всю свою братью перед государем с большою укоризною, по службе и по отечеству никого себе сверстников не поставил. Государь, жалуя и щадя тебя для своего государева и земского дела, не хотя тебя на путь оскорбить, во всем этом тебе смолчал. Бояре, которые были в то время перед государем, слыша себе от тебя такие многие грубые и поносные слова, чего иному от тебя и слышать не годилось, для государской к тебе милости, не хотя государя тем раскручинить, также тебе смолчали».

Я умышленно привел длинную цитату из СМ. Соловьева, поскольку она прекрасно характеризует ненависть московских бояр к герою смоленской обороны 1609–1611 гг., а также людей, получивших боярство в Тушине и сидевших с поляками в осажденной Москве в 1611–1612 гг.

Далее следовали обвинения Шеина в неправильных действиях при осаде Смоленска и в капитуляции перед поляками. И, наконец, любопытное обвинение: «Будучи в Литве в плену, целовал ты крест прежнему литовскому королю Сигизмунду и сыну его, королевичу Владиславу, на всей их воле. А как ты приехал к государю в Москву, тому уже пятнадцать лет, то не объявил, что прежде литовскому королю крест целовал, содержал это крестное целование в тайне. А теперь, будучи под Смоленском, изменою своею к государю и ко всему Московскому государству, а литовскому королю исполняя свое крестное целование, во всем ему радел и добра хотел, а государю изменял».

Вот уж, как говорится, с больной головы на здоровую. Достоверных сведений о присяге Шеина королевичу Владиславу нет, зато хорошо известно, что все московские бояре и их окружение за исключением князя Д. М. Пожарского в свое время целовали крест королевичу, включая царька Мишу.

Заодно с Шейным отрубили голову и второму воеводе, Измайлову. Князей Семена Прозоровского и Михаила Белосельского бояре приговорили сослать в Сибирь, жен их и детей разослать по городам, а имения отобрать в казну. В приговоре было сказано, что от смертной казни этих князей спасло то, что все ратные люди засвидетельствовали о радении Прозоровского и болезни Белосельского. Иван Шеин, виновный только в том, что он сын главного воеводы Михаила Шеина, избежал смертной казни по просьбе царицы, царевичей и царевен и был сослан с матерью и женой в понизовые города.

Выпустив войско Шеина из-под Смоленска, Владислав двинулся к крепости Белой, расположенной в 130 верстах к северо-западу от Смоленска. Король надеялся с ходу овладеть крепостью, но вышло иначе. По словам Соловьева, «польское войско подошло под Белую полумертвое от голода и холода».

Король обосновался в трех верстах от городка, в Михайловском монастыре, и послал местному воеводе предложение о капитуляции, ссылаясь на пример Шеина. Воевода же ответил, что шеинский пример внушает ему отвагу, а не боязнь. Тогда Владислав приказал окружить Белую шанцами и заложить мины. Но от этих мин пострадали только поляки — передовых ротмистров так завалило землей, что их еле откопали. Стрельба также не причинила никакого вреда осажденным.

Поляки, окрыленные победой под Смоленском, потеряли всякую осторожность. Этим воспользовались русские и пошли на вылазку. Им удалось захватить восемь польских знамен, прежде чем поляки успели взяться за оружие.

Тяжело далась эта осада королевскому войску. Канцлер Радзивилл [97] Князь Альбрехт Станислав Радзивилл (1593–1656), с 1623 г. — великий канцлер Литовский и виленский староста, автор мемуаров, охватывающих период с 1632 по 1656 г. даже предложил переименовать крепость из Белой в Красную из-за большого кровопролития под ее стенами. Голод в войске усиливался. Как писал СМ. Соловьев: «…сам король половину курицы съедал за обедом, а другую половину откладывал до ужина, другим же кусок хлеба с холодную водою был лакомством. От такой скудости начались болезни и смертность в войске».

А тем временем с юга на Речь Посполитую двинул большое войско под командованием Аббас-паши турецкий султан Мурад IV. Владислав IV оказался в отчаянном положении и вынужден был отправить в Москву гонцов с предложением вступить в переговоры.

Казалось, победа русских неизбежна. Большинство наших ратей еще и не побывали в боях, а королевское почти небоеспособное войско стояло в трехстах верстах от Москвы. Я уж не говорю о турецких войсках Аббас-паши. Но трусливые тушинские бояре с великой радостью приняли предложение короля.

В марте 1634 г. Михаил назначил Федора Ивановича Шереметева и князя Алексея Михайловича Львова великими послами и отправил на съезд с польскими комиссарами, бискупом халминским Якубом Жадником с товарищами. Место съезда определялось на речке Поляновке у села Поляново, в 21 километре юго-западнее Вязьмы. По другим данным переговоры шли фактически в селе Семлёво на реке Поляновке, в 7 километрах юго-западнее села Поляново, по Дорогобужско-Вяземскому тракту. В нескольких километрах от места встречи скрытно была развернута ставка Владислава.

Переговоры начались с перепалки о давних спорах. Поляки утверждали, что их король имеет право на московский престол и что русские нарушили Деулинское перемирие, послав войско Шеина под Смоленск до истечения перемирного срока. Они говорили: «Знаем мы подлинно, что война началась от патриарха Филарета Никитича, он ее начал и вас всех благословил». Русские же послы настаивали, чтобы Владислав отказался от титула московского государя, а в противном случае они будут вынуждены прервать переговоры. «У нас, — говорили они, — увсехлюдей великих российских государств начальное и главное дело государское честь оберегать, и за государя все мы до одного человека умереть готовы».

Тогда поляки, уступив в этом требовании московским послам, предложили заключить «вечный мир» на условиях мира, заключенного королем Казимиром с великим князем Московским Василием Темным. А королю Владиславу за отказ от московского престола и титула «царь» должны давать ежегодно по сто тысяч рублей и выплатить контрибуцию за понесенные в последней войне издержки.

Московские послы отвечали: «Мы вам отказываем, чтоб нам о таких запросах с вами вперед не говорить. Несбыточное то дело, что нам такие запросы вам давать, чего никогда не бывало и вперед не будет, за то нам, всем людям Московского государства, стоять и головы свои положить». Поляки на это резонно заметили, что царь Михаил дал Густаву Адольфу города и деньги неизвестно за что, а королю Владиславу даст за отречение от московского престола.