Ю Фельштинский - Крушение мировой революции - Брестский мир

Немцы указали также, что Польша, Литва, Курляндия, Лифляндия и Эстляндия наверняка "выскажутся за

156

политическую самостоятельность и отделение" от России (и так дали понять, что вопрос об отделении и оккупации германскими войсками этих территорий, собственно, уже предрешен)57.

По мнению германского верховного главнокомандования, присутствие войск в оккупированных провинциях должно было продолжаться несколько лет. Это крайне возмутило Иоффе; и под конец вечернего заседания 13 (26) декабря стало ясно, что стороны на грани разрыва. Кюльман, правда, дал понять, что не поддерживает требования германских военных и скорее уйдет в отставку, чем разорвет переговоры из-за разногласий по вопросу об аннексиях. Австро-венгерская делегация также намерена была подписать мир любой ценой. Вечером этого дня Чернин информировал германскую делегацию, что в случае разрыва немцами переговоров с большевиками Австро-Венгрия подпишет сепаратный мир58. На следующий день Чернин уведомил об этом Кюльмана в личном письме59.

Утром 14 (27) декабря на совещании, где присутствовали Иоффе, Каменев и Покровский, с одной стороны, и Кюльман, Чернин и Гофман, с другой, М. Н. Покровский указал, что нельзя "говорить о мире без аннексий, когда у России отнимают чуть ли не 18 губерний". Гофман вновь возразил на это, что, пока война на Западе продолжается, немцы не могут очистить Курляндию и Литву, поскольку эти территории являются частью их военных ресурсов. После же окончания войны "судьба оккупированных областей должна быть решена на основании принципа самоопределения народов"60. На дневном заседании, открывшемся в 17 часов, Иоффе потребовал поставить пункт об отказе от аннексий первым пунктом договора. Согласно советскому проекту, Россия должна была вывести "свои войска из оккупированных ею областей Австро-Венгрии, Турции и Персии, а силы Четверного союза -- из Польши, Литвы, Курляндии и других областей России". Населению этих областей в течение короткого, точно оговоренного времени должна была быть предоставлена "возможность принять полностью независимое решение о присоединении к тому

157

или иному государству или об образовании самостоятельного государства", причем все иностранные войска должны были быть выведены. Германский проект однозначно предполагал признание Россией независимости Польши, Литвы, Курляндии, Эстляндии и Лифляндии, не требовал проведения референдума по вопросу об отделении от России, оставлял открытым вопрос о выводе с этих территорий германских войск, настаивая, однако, на выводе русских. Все вышесказанное относилось и к Финляндии61.

На следующий день советская делегация заявила, что покидает Брест-Литовск, поскольку ранее предполагала, что "германцы просто откажутся от всей занятой ими территории или выдадут ее большевикам". 15 (28) декабря, на последнем перед новым (по новому стилю) годом заседании, договорились все-таки о том, что в Бресте будет образована комиссия для разработки подробного плана оставления оккупированных областей и организации голосования. Это было временное решение проблемы, позволявшее обеим сторонам считать, что в переговорах наблюдается некоторый прогресс.

После этого делегации разъехались по домам, чтобы доложить своим правительствам о ходе переговоров. Но не успели они уехать, как пришли тревожные сообщения сначала о беспорядках в Крейцнахе, где тогда находилась ставка германского главнокомандования, а затем в Берлине. В первых числах января по новому стилю антигерманские демонстрации начались в Будапеште. В германском консульстве демонстрантами были выбиты стекла.

Чернин был в панике, так как понимал, что в случае возникновения серьезных беспорядков большевики расценят их как начало революции и оборвут переговоры. Действительно, именно в эти дни Петербургское телеграфное агентство призвало германских солдат "не подчиняться приказам и сложить оружие". Немцы рассматривали эти воззвания "как грубое и нетерпимое вмешательство" Советов в германские внутренние дела62 и не исключали, что большевики уже не вернутся в Брест. В этом случае Центральные державы собирались объявить "перемирие прекра

158

щенным и стали бы выжидать", не заявляя об окончании переговоров. 3 января по н. ст. советское правительство для оттяжки времени и заведения переговоров в тупик телеграфировало Гофману в Брест-Литовск, что "считает необходимым вести переговоры о мире на нейтральной территории" и предлагает "перенести переговоры в Стокгольм", а ответа германского правительства по этому пункту "будет ожидать в Петербурге". Германский план скрытых аннексий под предлогом самоопределения советским правительством был также отвергнут, как противоречащий "принципу национального самоопределения даже в той ограниченной формулировке, которая дана" в самом германском проекте соглашения63.

Против перенесения переговоров в Стокгольм весьма энергично возразил император64. 4 января по н. ст. Г. Герт-линг сообщил об этом на заседании главной комиссии рейхстага и заявил, что поручил Кюльману ответить на советское предложение решительным отказом65. Немцы не исключали, что переговоры будут разорваны 7 января по н. ст.66 Однако 4 января по н. ст. советское правительство пошло на попятную и согласилось отправить в Брест делегацию, теперь уже во главе с Троцким (и Карелиным, представлявшим левых эсеров), высказав при этом уверенность, что о переносе переговоров на нейтральную территорию стороны без труда договорятся в Брест-Литовске67. Было ясно, что эта фраза написана для того, чтобы спасти лицо68.

Когда выяснилось, что советская делегация прибывает во главе с Троцким, радости Кюльмана и Чернина не было предела, и это показывало до какой степени они были удручены возможностью разрыва69. 27 декабря (9 января) конференция возобновила работу70. Относительно замены Иоффе Троцким ходили разные слухи. Согласно одной версии, Иоффе был снят, так как не сразу разгадал "дипломатическое коварство" Центральных держав в вопросе о самоопределении наций. По другой -- будущий левый коммунист Иоффе сам отказался возглавлять делегацию на переговорах, где обсуждалась возможность подписания аннек

159

сионистского мира. К тому же Иоффе изначально ехал в Брест против своей воли, уступая просьбе Троцкого71.

Так или иначе, советское руководство считало, что лучше Троцкого никто не смог бы затягивать переговоры в надежде на скорую революцию в Германии и Австро-Венгрии72. По свидетельству военного консультанта советской делегации генерала А. А. Самойло, "на заседаниях Троцкий выступал всегда с большой горячностью, Гофман не оставался в долгу, и полемика между ними часто принимала острый характер", а переговоры "выливались, главным образом, в ораторские поединки между Троцким и Гофманом, в которых время от времени участвовали Чернин и Кюльман"73.