Артур Конан Дойл - Англо-Бурская война (1899—1902)

Стратегически операция была задумана хорошо — все, что для полного успеха мог сделать лорд Робертс, было сделано. Однако тактически её провели неудовлетворительно, учитывая наше огромное превосходство в людях и артиллерии. Гордиться нечем, исключая те четыре полка, которые грудью пошли на бурю свинца. Артиллерия действовала плохо и уступила вражеским орудиям, которые должна была подавить своим огнём. Кавалерия тоже показала себя не с лучшей стороны. И, тем не менее, как бы там ни было, операция является значительной, поскольку в результате её неприятель был существенно ослаблен. Йоханнесбургская полиция, один из бурских элитных полков, сильно поредела, и бюргеры ещё раз убедились, что не могут противостоять обученным войскам в открытом бою; Робертс не захватил орудий, однако расчистил себе дорогу в Блумфонтейн и, что ещё важнее, в Преторию, потому что на сотнях километров между полем боя у Дрифонтейна и столицей Трансвааля он уже не встретил армии, готовой посмотреть в глаза его пехоте в генеральном сражении. Неожиданных нападений и небольших стычек было много, однако, исключая только Доорнкоп, никто не оборонял позицию, избранную для ружейного огня, — не говоря уж о штыковом бое.

И теперь наша армия стремительно двинулась вперёд, на столицу. Неутомимая 6-я дивизия, которая после форсирования реки Рит совершала марш за маршем, один блистательней другого, достигла Асвогель-Крпа вечером в воскресенье, 11 марта, на следующий день после боя у Дрифонтейна. В понедельник она снова целенаправленно двигалась вперёд, чтобы поразить неприятеля в самое сердце, как Блюхер в 1814 году ударив по Парижу. В полдень они сделали привал на ферме того самого Григоровского, который после рейда Джеймсона судил выступавших за реформы. Кавалерия быстро спустилась к Кааль-Спруйту и вечером пересекла Южную железную дорогу, соединяющую Блумфонтейн с колонией, в пункте, находящемся примерно в восьми километрах от города. Несмотря на некоторое, не слишком усердное сопротивление со стороны бурских сил, эскадрон Грейского полка с небольшим количеством конных пехотинцев и проводников Римингтона, поддержанных батареей «U» Королевской конной артиллерии, захватили холм и удерживали его всю ночь.

В тот же вечер майора Хантер-Уэстона (офицера, уже совершившего на войне, по меньшей мере, один замечательный подвиг) с лейтенантом Чарльзом и горсткой конных сапёров и гусар отправили перерезать дорогу на север. После сложного путешествия очень тёмной ночью они добрались до цели, нашли и взорвали кульверт. Есть род безоглядной отваги, которая ведёт лишь к украшению себя крестом Виктории [49], и есть другая, куда более высокая отвага расчёта, которую порождают холодная голова и горячее сердце, и только из людей, обладающих этим редким качеством, вырастают великие воины. Такие подвиги, как подрыв этой железной дороги и последующее спасение моста в Бетули, осуществлённое Грантом и Попхэмом, приносят стране больше пользы, чем любая степень просто бесстрашия, не основанного на рассудке. Кроме прочего, подрыв железнодорожной линии сохранил для нас двадцать восемь локомотивов, двести пятьдесят грузовых платформ и тысячу тонн угля, готовых к отправке из Блумфонтейна. На обратном пути отважный маленький отряд почти отрезали, но они пробились, потеряв двух лошадей, и, таким образом, возвратились с триумфом.

Бой при Дрифонтейне дали 10 марта. Наступление началось утром 11 марта. Утром 18 марта британцы уже фактически являлись хозяевами Блумфонтейна. Дистанция — шестьдесят пять километров. Никто не может сказать, что лорд Робертс не в состоянии развить успех так же хорошо, как его добиться.

К северо-западу от города было вырыто несколько траншей и возведены сангары, однако лорд Робертс, с обычной для него нестандартностью мышления, повернул не в ту сторону и появился на широкой открытой равнине с юга, где сопротивление было бы абсурдно. Стейн и другие непримиримые уже бежали, и генерала встретила депутация в составе мэра города, ленддроста и мистера Фрейзера с ключами от города. Фрейзер, крепкий здравомыслящий шотландец, был единственным политиком Оранжевой Республики, который сочетал безупречную верность своей новой стране с объективной оценкой того, что может для неё означать смертельная ссора с Британской империей. Если бы взгляды Фрейзера были всеобщими, Оранжевая Республика и по сей день продолжала бы существовать как счастливая и независимая держава. Теперь же он может способствовать её счастью и процветанию в качестве премьер-министра Колонии Оранжевой реки.

Во вторник, 13 марта, в половине второго генерал Робертс и его войска вошли в Блумфонтейн под приветственные крики многочисленных жителей, которые, либо чтобы умилостивить победителя, либо из искренней симпатии вывесили на своих домах «Юнион Джек». Очевидцы засвидетельствовали, что из этой бесконечной колонны одетых в хаки усталых солдат, изнурённых урезанными продовольственными пайками и суточными маршами, не вырвалось ни единой насмешки, ни одного язвительного или торжествующего слова, когда они вступали в столицу своих врагов. Поведение войск было рыцарским в своей терпимости, и не менее удивительным для жителей стало прохождение Гвардейского полка, отборного войска Англии, личной охраны великой Королевы. Чёрные от солнца и пыли, пошатывающиеся после марша в шестьдесят два километра, голодные и осунувшиеся, в форме, находящейся в таком состоянии, что правила хорошего тона требовали, чтобы некоторых солдат поместили в середину плотной колонны, они все равно вступили в город с наружностью кентских сборщиков хмеля и выправкой героев. Она, почтённая Мать, конечно, помнит сильно поредевшие бородатые шеренги, проходившие мимо неё после возвращения из Крыма; но даже те мужественные солдаты не выдержали испытаний более несгибаемо, не служили ей с большей преданностью, чем эти их достойные потомки.

Только месяц прошёл с момента выступления лорда Робертса и его армии из Рамдама, а они уже въезжали в столицу неприятеля. До этого мы имели в Африке генералов, которым мешал недостаток войск, и войска, которым мешал недостаток генералов. Только когда главнокомандующий взял в свои руки основные силы, у нас стало достаточно солдат, и появился человек, который знал, что с ними делать. В результате не только разрешился вопрос будущего Южной Африки, но и появилась стратегия, которая станет классикой для курсантов. Насколько стремительным был ход событий, как непрерывны были марши и бои, можно показать в кратком резюме. 13 февраля кавалерия и пехота двигалась маршем на пределе возможностей людей и лошадей. 14 февраля кавалерию остановили, а пехота продолжала упорный марш. 15 февраля кавалерия покрыла шестьдесят пять километров, дала бой и прорвала блокаду Кимберли. 16 февраля кавалерия в течение дня преследовала бурские орудия и ночью выступила в тридцатикилометровый марш к Моддеру, а пехота весь день вела арьергардный бой с Кронье и осуществляла зачистку. 17 февраля пехота опять была на марше. 18 февраля состоялось сражение у Паардеберга. С 19 по 27 февраля постоянно велись бои с Кронье внутри лагеря и Де Ветом — снаружи. С 28 февраля по 6 марта — отдых. 7 марта — бой у Тополиной рощи и тяжёлый марш, 10 марта — сражение у Дрифонтейна. 11 и 12 марта пехота прошла шестьдесят пять километров и 13 марта была в Блумфонтейне. Все это совершили люди, имевшие половинный паёк, на истомлённых лошадях, на земле, где палит субтропическое солнце, а воды почти нет, при этом каждый пехотинец нёс на себе около сорока фунтов снаряжения. Немного найдётся более блистательных достижений в истории британского оружия. Тактика иной раз оказывалась несовершенной, и сражение у Паардеберга не украсило операцию, однако стратегия генерала и боевой дух солдата были одинаково замечательны.