Ю Фельштинский - Архив Троцкого (Том 3, часть 2)

ВКП тем решительнее сдвигался на меньшевистские рельсы, чем революционнее была обстановка, чем большей политической дальнозоркости и смелости она требовала. Левизной же центризму удавалось щеголять только в условиях политической обыденщины. Этим дается высшая и безапелляционная международная проверка всей линии послеленинского руководства.

Сейчас, однако, накопилось более чем достаточно внутреннего опыта, чтоб на основе его распознать и разоблачить центризм, даже не прибегая к международному критерию.

Чудовищно разросшаяся у нас рабочая бюрократия выработала за последние годы совершенно новый теоретический подход ко всем основным вопросам и прежде всего к собственной своей самооценке. Смысл этого подхода состоит в том, что, так как у нас диктатура пролетариата, то пролетарский характер всех социальных процессов тем самым застрахован уже заранее и навсегда. Раз у нас рабочее государство, учил беспримерный Молотов, то как же его еще приближать к рабочим? Раз у нас диктатура пролетариата, то у нас и кулак пролетарский, имманентно врастающий в социализм. Раз у нас социалистическая революция, то каким образом нам может угрожать опасность термидора, т. е. буржуазной реставрации? Раз у нас советская власть, то непрерывный рост социализма обеспечен, независимо от того, улучшается или ухудшается положение рабочих в данный период. Наконец, раз у нас ленинская партия, то каким образом может ошибиться "ленинский" ЦК, и не осуждена ли заранее всякая критика его на роль правого или левого "уклона", в зависимости от того, критикуется ли секретариат справа или слева? Материалистическая диалектика в оценке движущих сил пролетарской диктатуры подменена по всем статьям имманентным идеализмом, который стал специфической философией партийно-советской бюрократии в ее борьбе за устойчивость и несменяемость собственных позиций, за полноту власти, за независимость от контроля рабочих масс. Фетишизм самодовлеющего аппарата и его кадров, которые можно снять не решением партии, а "только гражданской войной" (Сталин) -- таков стержень имманентной философии, освящающей практику узурпаторства и пролагающей пути подлинному бонапартизму.

Радикальное изменение основных социальных оценок свидетельствует о новой социальной роли рабочей и вообще со

ветской бюрократии по отношению к пролетариату, как и к другим классам. Независимость от пролетариата идет параллельно с возрастающей зависимостью от буржуазии. Фетишизация рабочего государства, как оно есть, есть маскировка этой зависимости. Здесь все закономерно. С железной последовательностью вытекает отсюда органическое тяготение нашей бюрократии к мелкобуржуазным верхам и вождям, к "солидным" профбюрократам и пр[очему] во всем мире (Китай, Англия, Польша, курс Томского, Кагановича и др[угих] на Амстердам и т.д. и т.п.). Этого органически создающегося международного сродства рабочей бюрократии не отменяют и не устраняют самые ультралевые зигзаги центризма.

Разумеется, на Западе рабочая бюрократия развертывает свою деятельность на основах капиталистической собственности. У нас рабочая бюрократия выросла на основах диктатуры пролетариата. Но из этого коренного противоречия социальных основ, как свидетельствуют и теория и опыт, вовсе не вытекает имманентная, т. е. внутренне обеспеченная противоположность рабочей бюрократии у нас и в капиталистических странах. Новая социальная база, сама по себе взятая, тем более незрелая и не обладающая какой-либо абсолютной устойчивостью, ни в каком случае не страхует нового характера надстройки, перерождение которой может, наоборот, стать важным фактором перерождения самой базы. В этих коренных вопросах бухаринская схоластика (да-да, нет-нет, что сверх, то от лукавого), является только прикрытием процессов социального перерождения. И якобинцы считали себя имманентной противоположностью монархии и монархического цезаризма. Однако же Наполеон вербовал впоследствии своих лучших министров, префектов и сыщиков из среды старых якобинцев, к которым он, впрочем, и сам в молодости примыкал.

Социально-историческое происхождение нашей бюрократии, не страхуя ее, как сказано, от перерождения, придает, однако, путям и формам этого процесса чрезвычайное своеобразие, обеспечивая на данной стадии явный и бесспорный перевес центристских элементов над правыми и придавая самому центризму совсем особый чрезвычайно сложный характер, отражающий разные этапы сползания, разные настроения и разные приемы мысли. Оттого речи и статьи руководящих центристов напоминают сплошь да рядом написанную сразу на

трех языках рукопись буквами русского, латинского и арабского алфавитов. Этим, надо думать, объясняется ужасающая, не только теоретическая, но и литературная безграмотность большинства центристских писаний. Достаточно почитать нынешнюю "Правду". Получив благодать от секретариата, апостолы центризма начинают сразу говорить на неведомых языках. Это, конечно, свидетельствует о силе благодати. Но понять их почти невозможно.

Могут возразить: если руководящее течение ВКП есть центризм, то как объяснить нынешний резкий поворот его против левой социал-демократии, которая ведь тоже есть не что иное, как центризм? Это довод несерьезный. Ведь и наши правые, которые, по признанию самих центристов, идут по пути восстановления капитализма, тоже объявляют себя непримиримыми врагами социал-демократии. Оппортунизм, если этого требуют обстоятельства, всегда готов поправлять свою репутацию крикливым радикализмом для чужих стран. Разумеется, этот экспортный радикализм носит в значительной мере словесный характер.

Но отнюдь не словесный только характер носит враждебность наших центристов и правых к европейской социал-демократии. Нельзя забывать всей международной обстановки и прежде всего величайшего объективного противоречия между капиталистическими странами и рабочим государством. Международная социал-демократия поддерживает существующий капиталистический режим. Наш внутренний оппортунизм, выросший на основах диктатуры пролетариата, только эволюционирует в сторону капиталистических отношений. Несмотря на элементы двоевластия в стране и тенденции термидорианства в ВКП, антагонизм между Советским Союзом и буржуазным миром остается капитальнейшим фактом, который отрицать или игнорировать могут только "левые" сектанты, анархисты и анархиствующие. Международная социал-демократия всей своей политикой обречена поддерживать замыслы своей буржуазии против СССР. Это одно создает основу реальной, а не только словесной враждебности, несмотря на сближение политических линий.