А Евдокимов - Площадь диктатуры

Евдокимов А.М.

Площадь диктатуры

Несколько слов о книге:

"Площадь диктатуры" - художественно-документальный роман

о 1989-1991 гг.

Площадь Пролетарской диктатуры сформировалась за годы Советской власти как центр административной и политической власти Ленинграда и Ленинградской области.

На пл. П.Д. расположено здание Смольного, где находятся Ленинградский горком и обком КПСС, напротив- Дом политического просвещения.

В Смольном в октябре 1917 года было объявлено о создании первого в мире государства диктатуры пролетариата (отсюда и название площади).

"Ленинград - колыбель трех революций. Путеводитель". Л.: Лениздат, 1987. С. 236

Я мечтаю вернуться с войны,

На которой родился и рос,

На руинах нищей страны,

Под дождями из слез.

Но не предан земле тиран,

Объявивший войну стране.

И не видно конца и края

Этой войне!

А когда затихают бои,

На привале, а не в строю,

Я о мире и о любви

Сочиняю и пою.

Облегченно вздыхают враги,

А друзья говорят - устал!

Ошибаются те и другие.

Это - привал!

Но, поверженный в бою,

Я воскресну и спою

На первом дне рождения

Страны, вернувшейся с войны.

Игорь Тальков

1956-1994 г.

Пролог

В конце февраля 2000 года экспресс "Красная стрела" на всех парах приближался к Петербургу. В двухместном купе было накурено, свет потолочного фонаря едва пробивался сквозь сизую табачную мглу. За ночь выпили две бутылки, третью заканчивали с трудом, как бы нехотя.

- Я был тогда инженером. Представляете, как смешно? - сказал мой попутчик. - Но я был хорошим инженером и неплохо зарабатывал: надбавки за кандидатскую, за секретность, тринадцатая зарплата, премии - короче: грех жаловаться. И, надо же, как жизнь повернулась! Случайно, когда совсем не ждал. Была в этом какая-то предопределенность! Часто говорят о магии, о всяких потусторонних силах, будто они определяют жизнь. Чушь! Все зависит от случая. Если вовремя поймешь и оценишь его значение, то ты - хозяин своей судьбы. Если нет, будешь щепкой между омутами.

Вы в шахматы играете? Я в детстве хорошо играл, мечтал стать чемпионом. Потом пригодилось - чтобы не свихнуться, по две-три партии каждый день сам с собой разыгрывал. И подметил интересную вещь: сделаешь ход, даже в голову не придет, что он - решающий, что после него дальнейшее от тебя не зависит, все определено и неотвратимо. Играешь, как ни в чем не бывало, только задним числом понимаешь, когда и где ошибся.

Вот и у меня так. С какой в сущности безделицы началось! И все ко мне пришло: власть, да такая, что голова кругом, деньги, награды. А потом все обрушилось. Пять лет прошло, времени подумать хватило. Я, знаете ли, уверен, что нашел тот самый решающий ход, свою точку отсчета. Кажется, Ломоносов написал: "Все перемены, в натуре встречающиеся, ищи в женщине!" Я бы добавил: в случайно встреченной женщине. И все, решительно все произошло у меня по этой причине.

Рассветало. За окнами между заснеженных лесов одна за другой мелькали черные деревеньки. Заглянул проводник: "Скоро подъезжаем!" Я успел побриться, от холодной воды голова прояснилась. Потом стали собираться, и уже на перроне мой собеседник протянул визитную карточку. Половину занимал красно-золотой герб города, а под ним две строчки: "Горлов Борис Петрович, первый заместитель мэра Санкт-Петербурга".

- Это старая, новой не обзавелся. А теперь нет ни мэра, ни меня - его заместителя, - сказал он, прощаясь.

Уже пожав мне руку и сделав шаг в сторону, Горлов остановился:

- Чуть не забыл про главное. Все началось 17 июня 1989 года в семь часов. Да, ровно в семь часов утра по московскому времени у меня началась другая жизнь - о ней я вам и рассказывал.

Но если я точно знаю о себе, где корни, а где всходы, то почему никто не может ответить на простейший вопрос: когда и с чего начался всеобщий распад? Ведь был Советский Союз и наш великий город - правда, с областной судьбой. А остались одни лохмотья и руины, как в Грозном после ковровой бомбежки...

Часть 1. Оперативная разработка

1.1. ТАКИЕ ПУШИСТЫЕ ОБЛАКА

По случаю окончания испытаний пили крепко, а когда разошлось начальство, решили ехать на море, в Ново-Михайловку.

- На самолет не успею, билет продадут, - засомневался Горлов, но его успокоили: дескать, сто километров по трассе - пустяк, и билет никуда не денется.

- Думаешь, я зря старался? Скорее самолет пустым улетит, чем бронь Крайкома налево пустят. Это у вас, в Питере перестройка. А здесь - Кубань! - кричал главный инженер Краснодарского филиала Сергей Цветков.

По дороге заехали в гостиницу. Горлов быстро собрал вещи и забежал в буфет. Водку ни в какую не продавали, пришлось взять местное "Цимлянское", хватило на пять бутылок. Едва отъехали, Цветков хлопнул пробкой. Шипящая струя ударила в потолок, и большая часть попала на Горлова.

- Какой вы сладкий, Борис Петрович, - задыхаясь, шептала чертежница из техотдела Наташа, облизывая ему щеку и шею. На заднем сиденье сидели вчетвером, было так тесно, что Горлов не мог пошевелиться. Наташа отхлебнула из бутылки и приникла к его губам. Он почувствовал вкус вина.

- Пей до дна, пей до дна, - закричали все.

- За наших казачек! - повернувшись, Цветков протянул вторую бутылку. Нигде в Союзе таких баб нет - только у нас! Вжарь ему, Наташка, чтобы из штанов вылезло!

Неслись сквозь черноту южной ночи . "Волга" гудела и дребезжала, стрелка спидометра перевалила за 140, теплый ветер рвался в настежь открытые окна. Цветков что-то сказал шоферу, и машина сбавила ход.

- Это - привал! - засмеялась Наташа. Перегнувшись, она открыла дверцу и вытолкнула Горлова наружу. Голова кружилась, вылезая, он едва удержался на ногах, Наташа схватила его за руку и потянула за собой прочь от дороги. Продравшись сквозь редкий кустарник, она бросила на землю плащ.

- Чего же ты ждешь? Скорее ...

Они упали вместе. Горлов неловко путался в складках ее платья, и когда коснулся ее бедра, там было липко и влажно.

- Давай, давай, - хрипло шептала она и застонала, как только почувствовала его в себе. Она сжимала его крепко, с жадностью подчиняя себе все, что сосредоточилось в рвущемся изнутри напряжении. Потом она забилась, будто хотела вырваться и, закричав, бессильно опала. Освобождение пришло к нему сразу, будто взлет в невесомую, разноцветную высоту. Казалось, что это длилось долго, но в последней безмысленной судороге он услышал, как нарастают вокруг звуки.

- Какой же ты сладкий, - сказала Наташа, и во внезапном отблеске света Горлов заметил улыбку. Ее лицо было умиротворенным, но ему стало неловко и стыдно.

- Нас уже зовут, - сказал он, вставая и поправляя одежду. Наташа ушла первой, и они вышли на дорогу с разных сторон.