Юрий Мухин - ЕСЛИ БЫ НЕ ГЕНЕРАЛЫ! (Проблемы военного сословия)

Вот при помощи этой доктрины наши генералы огонь артиллерии и вели. И на Совещании никто, ни один генерал не озаботился тем, что советская артиллерия накануне войны не имеет практически никаких средств разведки и корректирования огня, кроме оставшихся с Первой мировой биноклей и стереотруб.

А ведь упомянутый самолет-разведчик, прозванный нашими войсками «рамой», а немцами названный Фокке-Вульф-189, Красная Армия могла бы иметь с первых дней войны, заикнись Конев на Совещании об этом, а не об изучении истории партии.

Дело в том, что на взятые у немцев в 1939 г. кредиты мы закупили у них чертежи и технологию постройки целого ряда боевых самолетов, в том числе и этого FW-189, а к июню 1940 г. получили и образцы самолетов. Авиаконструктор Петляков в июне 1940 г. перерисовал чертежи истребителя-бомбардировщика «Мессершмидт-110» с небольшими изменениями, и промышленность СССР по этим чертежам и образцу успела изготовить к концу года уже два серийных самолета, названных Пе-2, а в первом полугодии 1941 г. их было выпущено уже 458. (FW-189 немцы за всю войну построили всего 846 машин, большего количества этих разведчиков и корректировщиков артиллерийского огня им просто не потребовалось).

А Г.К. Жуков на упомянутом совещании жаловался на сложности пользования радиосвязью ввиду того, что передаваемые тексты нужно кодировать, а это для генеральского ума очень сложно: «…Принятая система кодирования приводит к большим искажениям и перепутыванию текста и к задержке в передаче сведений. Зачастую проще и быстрее послать делегатов, чем прибегать к передаче по радио. Необходимо ограничить засекречивание, точно указать, что следует засекречивать и что можно передавать открыто. Упростить систему кодирования». И добились таки генералы, что кодирование в Красной, а потом Советской армии было очень простым, я сам это простое кодирование изучал в начале 70-х на военной кафедре. Тут что нужно понять. Передавая боевые распоряжения по радио, т. е. в условиях, когда противник их тоже слушает, нужно, по сути, скрыть от него две вещи: координаты местности, на которой ты будешь действовать, и способ твоих действий. Но сначала пара слов о топографических картах.

Местность отображена на карте, а вот с чтением карт в Красной Армии было не очень, что б уж. Даже народная примета существует: «Раз генералы достали карту, значит, сейчас будут расспрашивать дорогу». Но если местных жителей нет и дорогу расспросить не у кого, то тогда дело плохо. В походных дневниках П.А. Белова есть такие строки:

«15 ноября 1941 года Верхнее Шахлово… Состояние приданной мне 415 стрелковой дивизии крайне жуткое… Бойцы и командиры с трудом ориентируются на местности и часто сбиваются с направления». Между прочим, это дивизия знаменитых сибиряков, которые приехали с Дальнего Востока защищать Москву. Правда, командовал ею не генерал, а полковник Г.А. Латышев.

«16 ноября 1941 года. Верхнее Шахлово. 415 сд наступает правее, но что делается в этой дивизии, никто не знает. Ни командир, ни штаб дивизии не могут организовать управление боем. Однако один заблудившийся полк 415 сд случайно ночью вошёл в деревню Тростье, в которой оказался штаб 55 пехотного полка немцев, и разгромил штаб. Но после этого случая незначительной контратакой немцы выбили наш полк, и полк рассеялся в лесу».

Учитывая то обстоятельство, что генералы и офицеры Красной Армии, даже имея карту, всё равно могут заблудиться, Жуков предлагал не их обучать чтению карт и ориентированию на местности, а максимально упростить кодирование карт. В результате на военной кафедре меня научили такому приёму кодирования. На карте нанесена координатная сетка, и кодируются образованные ею квадраты. Вверху каждый столбик сетки нумеруется, начиная с какого-либо случайного двухзначного числа, и сбоку делается то же самое. Получается нечто вроде сетки для игры в «морской бой», только если в игре координаты квадрата называют, к примеру, «квадрат А-7», то на карте — «квадрат 34–47». Но квадрат, отображённый координатной сеткой на карте, на местности может иметь размеры и 2х2 км, и 20х20 км (в зависимости от масштаба карты). Деваться, однако, некуда — при такой простой системе кодирования координаты точки указать нельзя, можно указать только координаты квадрата. Правда, каждый квадрат на карте мысленно или карандашом делится ещё на 9 квадратов, но всё равно, это даёт возможность указать всего лишь не квадрат, скажем, 2х2 км, а 0,7х0,7 км, а это тоже приличная площадь. Но на какие неудобства не пойдёшь, чтобы таким нашим генералам, как Жуков, было попроще.

Теперь смотрите, что получается при такой простой системе кодирования. Предположим, у противника имеется образец советской карты поля боя, а уж у немцев наши карты точно были, поскольку в качестве трофеев мы им оставляли этих карт достаточное количество. Вы по радио передаёте приказ, положим, «три осколочных по квадрату 34-37-9». Подслушав это, немцы смотрят, в какой квадрат упадут три снаряда и, зная, что это квадрат 34-47-9, немедленно проведут раскодировку всей карты. Теперь если вы передадите «отойти в квадрат 28–35», они будут знать, куда направлять бомбардировщики.

А вот немцы ещё в ту войну кодировали свои карты чуть-чуть сложнее, но зато они могли указать на местности точку, и раскодировать их карту было невозможно. Г. Гудериан в своей книге «Танки — вперёд!», изданной в 1957 году, объяснял, что в ходе войны они кодировали карты с помощью условной линии: «Условная линия… представляла собой линию между двумя точками на карте на направлении наступления. На эту линию наносились деления в сантиметрах, причём первая точка обозначалась любым двузначным числом. Для указания ориентира на местности от него опускался на условную линию перпендикуляр, на который также наносились деления в сантиметрах. Когда направление наступления изменялось, наносилась новая условная линия, которая обозначалась другой буквой, чтобы отличить её от прежней. Одновременно с указанием условной линии давался масштаб карты, по которой следовало составлять донесение».

Метод кодирования очень простой, но для наших генералов он и в 70-х был ненужной заумью.

Что же касается высказанного на Совещании предложения Жукова «ограничить засекречивание» , то немцы отнеслись к этому с большим одобрением. К примеру, в дневниковой записи начальника генштаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдера за 18 июля 1941 года читаем такую запись: «Перехвачена радиограмма штаба 26-й русской армии, в которой говорится, что на завтра намечено наступление четырёх стрелковых и двух кавалерийских дивизий противника из района южнее Киева» .