Юрий Мухин - ЕСЛИ БЫ НЕ ГЕНЕРАЛЫ! (Проблемы военного сословия)

Нет ничего проще, чем, когда уже известны все последствия, возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, во всем противоборстве сил, противопоставлении множества мнений, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент.

Сопоставляя и анализируя все разговоры, которые велись Сталиным в моем присутствии в кругу близких ему людей, я пришел к твердому убеждению: все его помыслы и действия были пронизаны одним желанием — избежать войны и уверенностью в том, что ему это удастся".

На первый взгляд Жуков даже как-то защищает своего Верховного, но присмотритесь — он только дает мотив его действия, что усиливает обвинение в том, что Сталин не только не отмобилизовал войска, но и вообще во все предвоенные месяцы не давал никаких распоряжений по отражению немецкой агрессии. А в докладе он даже указывает час первого распоряжения Сталина — 6-30 22 июня.

Маршалу Жукову уверенно поддакивает маршал Василевский:

"Так вот, считаю, что хотя мы и были ещё не совсем готовы к войне, о чём я уже писал, но, если реально пришло время встретить её, нужно было смело перешагнуть порог. И.В. Сталин не решался на это, исходя, конечно, из лучших побуждений. Но в результате несвоевременного приведения в боевую готовность Вооружённые Силы СССР вступили в схватку с агрессором в значительно менее выгодных условиях и были вынуждены с боями отходить в глубь страны. не будет ошибочным сказать, что если бы к тем огромным усилиям партии и народа, направленным на всемерное укрепление военного потенциала страны, добавить своевременное отмобилизование и развёртывание Вооружённых Сил, перевод их полностью в боевое положение в приграничных округах, военные действия развернулись бы во многом по-другому".

М. Гареев в упомянутой статье даже усиливает эти слова: "В 1970-е гг. группа историков обратилась к маршалу А. Василевскому с вопросами, была ли в действительности внезапность нападения в 1941 г., или, как говорили некоторые из них, "Сталин придумал миф о внезапности для оправдания своих просчётов". Не имея возможности ответить всем, кто ему прислал письма, Александр Михайлович прислал в Военно-научное управление Генштаба записку с оценками событий накануне и в начале войны. В частности, по вопросу внезапности он писал: "Главное в том, что мы не смогли определить точно дату нападения врага, привести в полную боевую готовность войска приграничных военных округов. Получилось так, что хотя мы и знали, что гитлеровцы готовятся напасть на нашу Родину, но поскольку просчитались с определением его сроков, война для нас стала неожиданной…".

А теперь давайте прочтём у Жукова, как он отчаянно пытался убедить Сталина привести войска в эту самую боевую готовность.

"Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнётся утром 22 июня.

Я тотчас же доложил наркому и И.В. Сталину то, что передал М.А. Пуркаев. И.В. Сталин сказал:

— Приезжайте с наркомом в Кремль.

Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились — во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.

И.В. Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.

— А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он.

— Нет, — ответил С.К. Тимошенко. — Считаем, что перебежчик говорит правду.

Тем временем в кабинет И.В. Сталина вошли члены Политбюро.

— Что будем делать? — спросил И.В. Сталин.

Ответа не последовало.

— Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — сказал нарком.

— Читайте! — сказал И.В. Сталин.

Я прочитал проект директивы. И.В. Сталин заметил:

— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос ещё уладится мирным путём. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

Не теряя времени, мы с Н.Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома.

Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить.

И.В. Сталин, прослушав проект директивы и сам ещё раз его прочитав, внёс некоторые поправки и передал наркому для подписи".

Итак, директива № 1 — это директива не поддаваться на провокацию, а директиву привести войска в боевую готовность Сталин так и «не дал» даже в ночь на 22 июня. А теперь развитие событий дальше. Начнём с Василевского.

"В 4 часа с минутами нам стало известно от оперативных органов окружных штабов о бомбардировке немецкой авиацией наших аэродромов и городов. Одновременно или несколько ранее эти данные стали известны руководству Наркомата обороны и почти тут же Советскому правительству. Отборные фашистские орды, обладавшие двухлетним опытом ведения современной войны, обрушились на наши пограничные войска и войска прикрытия.

Так началась Великая Отечественная война. На всём протяжении границы от Баренцева до Чёрного морей завязалась ожесточённая и кровопролитная борьба.

29 июня ЦК ВКП(б) и Советское правительство принимают директиву, пронизанную ленинскими мыслями о защите социалистического Отечества. Её основополагающая идея: "Всё для фронта, всё для победы!" В директиве говорилось: "Теперь всё зависит от нашего умения быстро организоваться и действовать, не теряя ни минуты времени, не упуская ни одной возможности в борьбе с врагом". ЦК партии призывал: "В беспощадной борьбе с врагом отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и сёла, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу".

Я вот вчитываюсь в эти строки и пытаюсь понять: хорошо, директиву, «пронизанную ленинскими мыслями», Сталин дал 29 июня, но когда — какого числа и во сколько — он дал, наконец, так желанную Жуковым директиву о приведении войск в боевую готовность?

А сам Жуков об этом рассказывает так.

"В 4 часа 30 минут утра все вызванные члены Политбюро были в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет.

И.В. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках набитую табаком трубку. Он сказал: