Игорь Мусский - 100 великих заговоров и переворотов

У народовольцев хватило сил составить обращение Исполнительного комитета к русскому народу и к европейскому обществу, опубликовать и распространить «Письмо Исполнительного комитета к Александру III». В письме содержались требования амнистии всем политическим заключенным, созыва представителей от всего русского народа, а для обеспечения их выборов – свободы печати, слова, избирательных программ.

На фабриках и заводах рабочие-народовольцы ждали призыва к забастовкам и демонстрациям или даже к открытой борьбе, к восстанию Но никто из руководителей не являлся. Полученная на третий день прокламация «Народной воли» не содержала конкретных призывов к действиям По существу Исполнительный комитет в своей террористической борьбе оставался узким, строго замкнутым заговорщическим кружком Сразу же после 1 марта были схвачены Гельфман, Тимофей Михайлов, Перовская, Кибальчич, Исаев, Суханов, а затем Якимова, Лебедева, Ланганс После 1 марта друзья советовали Перовской бежать за границу, но она предпочла остаться в Петербурге.

Желябов решил, что в интересах партии должен лично участвовать в судебном процессе, пропагандируя идеи «Народной воли» Он написал прокурору судебной палаты заявление, в котором потребовал «приобщения себя к делу 1-го марта» и выразил готовность дать уличающие его показания Эта необычная просьба была удовлетворена.

Суд над первомартовцами проходил 26–29 марта под председательством сенатора Фукса и под надзором министра юстиции Набокова и приближенных нового царя Александра III.

В начале заседания было зачитано постановление сената об отклонении поданного накануне заявления Желябова о неподсудности дела особому присутствию сената и о передаче дела суду присяжных. Желябов, Перовская, Кибальчич, Гельфман, Михайлов и Рысаков – обвинялись в принадлежности к тайному сообществу, имеющему целью насильственное ниспровержение существующего государственного и общественного строя и участии в цареубийстве 1 марта.

29 марта суд вынес приговор: смертная казнь всем подсудимым. Беременной Гельфман казнь была заменена ссылкой на каторжные работы, однако вскоре после родов она умерла.

Только два человека решились просить Александра III пощадить и простить убийц отца во имя евангельских заветов. Писатель Лев Толстой и философ Владимир Соловьев. Но царь оставил приговор в силе.

Утром 3 апреля из ворот дома предварительного заключения на Шпалерной выехали две высокие черные платформы. Желябов и раскаявшийся Рысаков на первой, Михайлов, Перовская и Кибальчич на второй. На груди у каждого висела доска с надписью: «Цареубийца». Все они были повешены…

Сербия. 1914 год

Рано утром 28 июня 1914 года, после окончания военных маневров в Боснии, престолонаследник эрцгерцог Франц Фердинанд прибыл в Сараево. Выбор дня приезда могли принять за вызов: это был день Святого Вида, когда сербы отмечали годовщину битвы на Косовом поле. Там в 1389 году турки разбили сербскую армию, и страна на многие века попала под турецкое иго. Но там же турецкий султан Мурад I был убит сербским воином Милошем Обили-чем, ставшим национальным героем.

Шесть террористов организации «Млада Босна» во главе с Данилом Или-чем и Гаврилой Принципом, вооруженные револьверами и бомбами, подготовили покушение: они расположились вдоль пути следования эрцгерцога во дворец. Бомба, брошенная Неделько Чабриновичем, не повредила Фердинанда, но Гаврила Принцип дождался возвращения эрцгерцога из дворца и около 11 часов утра сразил его и его жену Софью Гогенберг выстрелами в упор.

Австрийский император Франц Иосиф, как видно по дневникам его дочери Мари Валери, «перенес это потрясение без особого страдания». «Для меня, – ¦говорил он, – одной заботой стало меньше». В Вене не было траурного настроения, в Пратере играла музыка.

Однако ровно через месяц Австро-Венгрия объявила войну Сербии, обвинив ее в организации этого покушения. Еще через несколько дней началась Первая мировая война, в которую вступили Германия, Россия, Англия, Франция, почти вся Европа, затем Япония и Китай, в 1917 году – США.

Видный итальянский историк Луиджи Альбертини писал: «Сербский террорист стрелял не только в грудь австрийского принца, он метил в самое сердце Европы». Это, конечно, сильное преувеличение: мировая война возникла из-за более глубинных причин. Тем не менее выстрел Гаврилы Принципа сыграл зловещую роль. Не случайно о сараевском заговоре написано более четырех тысяч сочинений и интерес к этому трагическому событию не ослабевает до сих пор.

В обширнейшей литературе о покушении в Сараеве четко выделяются три версии о подготовке заговора.

Первая. Сын убитого эрцгерцога Максимилиан Гогенберг в интервью газете «Пари суар диманш» от 16 июня 1936 года выдвинул гипотезу о том, что его отца ликвидировала германская секретная служба: наследник венского престола мешал осуществлению великодержавных планов Вильгельма П. Эта версия давно опровергнута в литературе, хотя и имеет под собой известное основание: Франц Фердинанд был убит при полном попустительстве охраны.

Вторая версия. Австрийская и германская пропаганда настаивала на участии в убийстве эрцгерцога сербской тайной офицерской организации «Объединение или смерть», известной также под названием «Черная рука». При этом сербское правительство и русский генеральный штаб будто бы покровительствовали этому заговору. Эта версия получила широкое распространение.

Одним из основных источников в исследовании сараевского убийства стали документы судебного процесса над «Черной рукой», состоявшегося в Салониках в марте – июне 1917 года. Организуя суд, сербское правительство преследовало три цели: разгромить оппозицию в лице тайного, но могущественного офицерского союза, оздоровить обстановку в армии и заодно возложить ответственность за сараевское убийство на «Черную руку», чтобы открыть себе путь к мирным переговорам с Австро-Венгрией, которые намечались в 1917 году.

Судебный процесс велся с грубыми нарушениями законности, при закрытых дверях, подсудимые не имели защитников, военным трибуналом широко использовались лжесвидетели. После суда правительство опубликовало сборник «Тайная заговорщическая организация», включив в него только материалы обвинения, что придало изданию односторонний характер.

Главный документ судебного разбирательства – рапорт руководителя «Черной руки» полковника Димитрия Димитриевича по прозвищу Апис («священный бык») верховному командующему сербской армией принцу-регенту Александру – по распоряжению последнего был изъят из этого сборника и стал известен только в тридцатые годы. Испрашивая помилования, Димитриевич опротестовал все необоснованные обвинения военного трибунала в государственной измене и в непосредственной организации сараевского заговора. Подсудимый категорически отклонил и версию о том, что в сараевском убийстве был замешан военный агент (атташе) полковник В.А. Артамонов. Сам Артамонов доказал свое полное алиби. Во время покушения в Сараеве его вообще не было в Сербии, так как он два месяца находился на излечении в Швейцарии.