Марат Хайрулин - Военлеты погибшей империи. Авиация в Гражданской войне

Несмотря на более чем скромный результат боя, красвоенлет Батурин получил за него орден Красного знамени. Белогвардейцы же продолжали решать, как покончить с «Парсевалем». Бомбардировки с высот более 400 м почти не давали шансов на успех (напомним, что летнабы «метали снаряды» вручную и без прицела), а бомбить днем с меньших высот означало подвергать себя чрезмерному риску. Ведь стоянка аэростата была надежно прикрыта тремя зенитными пулеметами, расположенными по углам треугольника, в центре которого висел аэростат.

9 октября аэростат с бронепоездом прибыл на разъезд Логовушка. Утром того же дня еще раз прилетел белогвардейский «Сопвич» и сбросил на бивак аэростата с высоты 1500 метров две бомбы, которые вновь упали вдали от цели.

Видя бесполезность подобных действий, летчик штабс-капитан Муромцев и летнаб штабс-капитан Вощилло вызвались атаковать стоянку аэростата под покровом темноты на бреющем полете. В полночь с 9 на 10 октября при ясном свете луны их «Сопвич» с приглушенным мотором «подкрался» на высоте чуть больше 20 метров к стоянке воздухоотряда. Вощилло бросил первую зажигательную бомбу в хорошо заметную на фоне земли светло-желтую «тушу» аэростата. Взрыв раздался в 46 шагах от аэростата. В это время у аэростата происходила смена караула. Красноармейцы немедленно открыли огонь из пулеметов, Но Муромцев решил для надежности сделать еще пару заходов, чтобы дать возможность летнабу сбросить оставшиеся боеприпасы. Вторая, фугасная бомба взорвалась в 24 шагах от аэростата, а третья, зажигательная – не сработала. На третьем заходе ураганным огнем с земли Вощилло был тяжело ранен двумя пулями в лицо и в руку.

Муромцев был убежден, что аэростат удалось уничтожить, о чем он и доложил по возвращении. Однако летчик ошибся: при осмотре баллона в нем обнаружили лишь несколько осколочных пробоин и порезов. На следующий день все дыры в оболочке были заклеены и аэростат, подкачанный водородом из газгольдера, вновь поднялся в небо.

Белым эта смелая, но неудачная атака обошлась недешево – «Сопвич» вернулся на аэродром с десятком прострелов и истекавшим кровью летнабом.

Через два дня после ночного налета произошел случай, едва не закончившийся печально для единственного пилота 28-го разведотряда. Утром 11 октября Батурин, пролетая на «Сопвиче» над стоянкой воздухоплавательного отряда, зачем-то «совершил над аэростатом боевые эволюции со снижением» (то есть, выполнил какие-то маневры). Персонал воздухотряда, приняв это за подготовку к атаке, обстрелял его из пулеметов с земли и из корзины аэростата. К счастью для пилота, бойцы вскоре разглядели звезды на крыльях «Сопвича» и прекратили стрельбу. Ни одна пуля в самолет не попала. По возвращении Батурин объяснил свои загадочные «эволюции» желанием продемонстрировать опознавательные знаки.

В сотне километров к северу от Кургана, на аэродроме у станции Вагай под Ялуторовском размещались 3-й и 14-й Сибирские авиаотряды. В первом из них насчитывалось пять французских «Сопвичей», «Ньюпор-17», а также самолет, обозначенный в документах, как «Попов-VII». С большим трудом удалось выяснить, что эта уникальная машина, не отмеченная ни в каких справочниках и энциклопедиях, была собрана из частей различных списанных самолетов колчаковским авиамехаником Поповым в мастерских Курганской летной школы. К сожалению, из-за отсутствия чертежей и фотографий мы не можем даже отдаленно представить, как выглядел этот аппарат. Более того, его порядковый номер говорит о существовании других, более ранних самолетов Попова, но о них не сохранилось никаких упоминаний.

14-й отряд, еще в августе избавившись от ненавистных «Стюртеванов», целиком летал на относительно новых «Сопвичах» (надо заметить, что для Гражданской войны подобное единообразие являлось большой редкостью). В конце сентября отряд состоял из четырех боеспособных самолетов. К началу короткого «тобольского затишья» красная авиация под Ялуторовском отсутствовала. Если бы не малочисленность белых аэропланов в этом районе, можно было сказать, что здесь колчаковцы наконец-то добились абсолютного господства в воздухе. Но уже 9 октября эфемерному «господству» пришел конец. В Ялуторовск прибыл 10-й разведотряд РККВФ под командованием красвоенлета Ю.А. Кузнецова. Правда, в нем было лишь четыре разнотипные машины, в том числе невесть как «затесавшийся» и давно устаревший «Ньюпор-10». Но и этого оказалось достаточно, чтобы «обозначить присутствие» и обеспечить разведку. А на большее в той ситуации никто и не рассчитывал.

Тем не менее красные и белые аэропланы неоднократно встречались в воздухе, иногда даже обмениваясь пулеметными очередями. Первая такая стычка произошла 11 октября, когда Кузнецов вылетел на лучшем в отряде истребителе «Ньюпор-23» для перехвата белогвардейского разведчика, кружившего над Ялуторовском.

Отчет Кузнецова об этом эпизоде достоин того, чтобы привести его целиком и в авторской орфографии: «Вылетел для преследования появившихся над Ялуторовском 2 неприятельских самолетов, имея с одним бой в районе села Новозаимское, выпустив по нем 2 обоймы патрон, которые вступить в дальнейший бой и продолжить разведку уклонились».

Здесь надо отметить две вещи. Во-первых, «неприятельский самолет» на самом деле был только один – «Сопвич» с экипажем, состоящим из пилота унтер-офицера Бочарова и летнаба подпоручика Перебаскина. Во-вторых, непонятно, что Кузнецов подразумевал под «двумя обоймами патрон», ведь его «Ньюпор» был вооружен синхронным пулеметом «Виккерс» с ленточным питанием (это подтверждает и доклад Перебаскина), а заменить ленту в полете невозможно.

Реальными итогами поединка (если здесь это слово уместно) стала одна пулевая пробоина в крыле колчаковского «Сопвича» и... орден Красного знамени, полученный Кузнецовым «за бой с неприятельским самолетом, заставив его снизиться» (цитата из наградного листа). Любопытно, что по докладам Бочарова и Перебаскина, как раз их «Сопвич» заставил противника снизиться и выйти из боя, а сам после этого спокойно продолжил разведку. В том же докладе колчаковские летчики описали окраску кузнецовского «Ньюпора»: «...можно различить опознавательные знаки (черная звезда на красном поле) на темно-серебристом фоне аппарата». Таким образом, осенью 1919 года черные звезды все еще изображались наравне с красными, несмотря на вышедший год назад приказ об унификации опознавательных знаков.

Сопоставляя отчеты красных и белых летчиков об одних и тех же воздушных боях, постоянно натыкаешься на явные противоречия. К примеру, 12 октября прапорщик Снегирев из 3-го Сибирского АО взлетел на перехват красного «Сопвича», бомбившего аэродром у станции Вагай. Из доклада Снегирева следует, что летнаб «Сопвича» непрерывно вел меткий огонь из турельного пулемета, не давая приблизиться для атаки. Из-за этого Снегирев, по его словам, расстрелял весь боекомплект с дистанции более 400 метров, так и не добившись ни одного попадания. Между тем, по сообщению экипажа «Сопвича», летнаб этой машины Луковников вообще не стрелял ввиду поломки пулемета!