Игорь Пыхалов - Великая оболганная война-2

Такой подход, однако, критикуется не только советской/российской историографией, но и левыми зарубежными историками, в первую очередь Б. Камингсом. Во-первых, войдя в Корею, Советский Союз не имел определенных планов по обязательному построению там режима советского образца. Согласно принятым постулатам, корейские события воспринимались не как социалистическая, а как народно-демократическая революция, которая предусматривала, что на основе единого фронта в стране устанавливается народно-демократическая власть, которая проводит определенный набор демократических реформ. И лишь затем осуществляется переход к социализму. Даже сам Ким Ир Сен, назначенный помощником военного коменданта Пхеньяна, сперва планировался на роль военного министра в правительстве националиста Чо Ман Сика. Форсированное создание коммунистического режима с ним во главе произошло только после провала плана опеки и на фоне начинающейся «холодной войны».

Во-вторых, естественный после освобождения левый уклон на Севере не давили, а использовали, полагаясь более на уговоры, чем на репрессии. На местах всем заправляли Народные Комитеты, что создавало иллюзию преемственности строя. Как и в Восточной Европе, большую роль в укреплении власти коммунистов сыграли реформы, проведенная серия которых также прибавила правительству Ким Ир Сена легитимности.

В-третьих, нельзя согласиться ни с официальной историографией КНДР, описывающей массовое ликование по поводу долгожданного явления Полководца, ни с мнением Со Дэ Сока о том, что советские корейцы и партизаны рассматривались местным населением исключительно как «бандиты из Маньчжурии» и советские прислужники.

Брюс Камингс цитирует внутренние инструкции северокорейской полиции, где уделяется достаточно много внимания не только борьбе с реакционными элементами, но и моральному облику защитника Закона, который должен быть примером для всех и не использовать в своей практике избиения или пытки. Так как этот документ - закрытая инструкция, Камингс не считает его пропагандистским ходом и делает вывод о том, что руководство КНДР действительно пыталось изменить традицию 27.

Полезно сравнить это с ситуацией на Юге, который НА ТО ВРЕМЯ оставил Север далеко позади по количеству репрессий и уровню террора. Здесь можно вспомнить и политические убийства таких знаковых для национально-освободительного движения фигур, как Ё Ун Хен или Ким Гу, и беспредел полукриминальных «Молодежных корпусов», и подавление левого движения. К середине 1947 года в тюрьмах находились 22 тыс. политзаключенных - почти в два раза больше, чем в конце японского правления 28, а во время ликвидации восстания на о. Чечжудо было уничтожено более половины деревень и погиб каждый пятый житель острова 29.

Вообще, невзирая на то что современная Северная Корея, безусловно, является жестким авторитарным режимом, эта ситуация не всегда была таковой, и, по мнению целого ряда корееведов, в том числе В.П. Ткаченко, вплоть до второй половины 1950-х годов КНДР отличалась большим уровнем демократии и плюрализма, чем современный ей Советский Союз.

Совокупность приведенных выше фактов и аргументов позволяет сделать однозначный вывод: вклад Советского Союза в то, что ситуация на Дальнем Востоке в августе-сентябре 1945 года разворачивалась именно так, невозможно недооценить. Верный своему союзническому долгу, СССР в кратчайшие сроки вступил в войну на Дальнем Востоке, чем окончательно подорвал как способность японской империи к продолжению войны, так и ее возможность ответить на американский ядерный удар своим бактериологическим. Без советской помощи Япония вполне могла сложить оружие только в 1946-1947 годах после неоднократного применения ядерного оружия.

При этом действия Советского Союза не выходили за рамки принятого международного права, а поведение советских военнослужащих на оккупированной территории - за рамки права воинского. Раздуваемые клеветниками факты совершенных ими преступлений немногочисленны и не могут быть квалифицированы как тенденция, поощряемая руководством. Наоборот, советские военные власти предпринимали все меры к тому, чтобы минимизировать конфликты с местным населением.

И хотя раскол Кореи на Север и Юг остается одним из наиболее явных шрамов «холодной войны», введение советских войск в Китай и в Корею не имело в качестве изначальной задачи «коммунизацию Азии». Более того, «новый порядок» в южной части Кореи внедрялся тогда со значительно большим числом репрессий.

Все это заставляет нас, сравнивая «старые и новые» точки зрения, отдавать предпочтение старым как (пусть и не полностью, но) глубже соответствующим исторической реальности. Хотя точка зрения классической советской историографии не совсемкорректна, ее полное отрицание в рамках вышеописанной концепции совсем некорректно. Нашей стране есть чем гордиться, а нашему народу есть что вспоминать.

Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны как рабы для нашей культуры, в ином смысле это меня не интересует. Погибнут или нет от изнурения при создании противотанкового рва 10 000 русских баб, интересует меня лишь в том отношении, готов ли для Германии противотанковый ров.

Генрих Гиммлер, имперский министр внутренних дел, 1943

Пройдут века, и народ спросит: как могло все это случиться? Вы не можете это назвать просто преступлением - преступление слишком мягкое слово. Воровство - преступление. Убийство человека - преступление. А это? Это просто не укладывается в голове! Система массовых убийств. Две тысячи жертв в день. Золотые зубы и кольца - в имперский банк, волосы для матрацев…

Ганс Франк, губернатор Польши, 1946

Чем был немецкий нацизм? В чем был смысл этой государственной системы? Казалось бы, ответ на этот вопрос был дан раз и навсегда Нюрнбергским трибуналом, признавшим немецкий фашизм единым историческим преступлением. Увы, гитлеризм все еще не хочет умирать.

21 апреля 2007 года в Москве прошел митинг, приуроченный ко дню рождения Гитлера. Участники, молодые парни, пели хвалу Гитлеру и кричали «Зиг Хайль» 1.

В центре столицы страны - победительницы фашизма, на глазах у милиции и множества прохожих.

Это говорит о том, что уже сейчас, всего через 62 года после окончания войны, суть ужасной системы, побежденной Советским Союзом, забывается. Это создает почву для всевозможных «ревизионистских» спекуляций, направленных на то, чтобы обелить преступный гитлеровский режим. Настоящий очерк направлен именно на то, чтобы напомнить, что на самом деле представляла собой эта система и сколько зла принесла народам России и всего мира.