Игорь Пыхалов - Великая оболганная война-2

Руденко: Я обращаю ваше внимание на страницу 118 этой же стенограммы. Вы нашли это место?

Геринг: Да.

Руденко: Там говорится: «Раньше мне все же казалось дело сравнительно проще. Тогда это называли разбоем. Это соответствовало формуле отнимать то, что завоевано. Теперь формы стали гуманнее. Несмотря на это, я намереваюсь грабить и именно эффективно». Вы нашли эту цитату?

Геринг: Да, я нашел. Я точно так говорил на этом совещании, я еще раз это подчеркиваю.

Руденко: Я как раз хотел установить, что именно точно так вы говорили на этом совещании. Я обращаю ваше внимание на страницу 118. Обращаясь к участникам совещания и развивая мысль, высказанную ранее, вы сказали: «Вы должны быть как легавые собаки. Там, где имеется еще кое-что, в чем может нуждаться немецкий народ, - это должно быть молниеносно извлечено из складов и доставлено сюда». Вы нашли это место?

Геринг: Да, я нашел 42.

Итак, обвиняемому, по сути, нечего ответить обвинителю, который выкладывает на стол, как козыри, все новые документы, характеризующие внешнюю и внутреннюю политику нацизма. А ведь это Герман Геринг, который воспринимал процесс как последнюю линию обороны фашизма, он призывал своих товарищей не уступать обвинению и использовать свидетельский пульт для ответа победившим союзникам. В частности, Гансу Франку он говорил во время процесса: «Немецкий народ поднимется, Ганс. Пусть это будет через 50 лет, но он признает нас героями и перенесет наши полуистлевшие кости в гробах в национальный храм» 43.

Но даже неистовый «фюрер скамьи подсудимых» не мог оспорить объективности фактов, собранных обвинением. Не возражали и другие подсудимые. Что могло заставить их молчать? Угрозы и обещания? Но тот же Геринг заранее знал, что будет приговорен к смерти, и мужественно принимал ее. У многих других подсудимых было достаточно мало возможностей строить иллюзии касательно своей будущей судьбы в случае вынесения обвинительного приговора - скорей отрицание всего, чего можно и нельзя, было их единственным шансом.

Однако большинство обвиняемых предпочитают обвинять во всем друг друга или своих погибших коллег, не отрицая обвинений по существу. Геринг винил во всем Гитлера, который, с его слов, принимал все важнейшие решения практически единолично 44. Кейтель и Йодль кивали на Гиммлера, Функ на Штрейхера, Дёниц на Геринга и так - до бесконечности.

Никто не сказал: «Этого не было». Все твердили: «Это был не я».

Пытки? Но это совершенно невозможно. Тот же Геринг слишком часто общался с людьми, находящимися на свободе: с многими адвокатами, журналистами, супругой. Во время этих свиданий кто-то даже умудрился передать ему яд, который он принял после вынесения приговора. Эмма Геринг позже опубликовала мемуары 45, в которых описала свои встречи с арестованным мужем, однако ни на одной он не говорил, что его поведение на суде - вынужденное. Не заявил о пытках никто из подсудимых за долгие месяцы открытого процесса. Не вспомнил никто из десятков людей, обслуживавших нюрнбергскую тюрьму и регулярно имевших доступ к подсудимым.

Не вызывают сомнения и документы, предъявленные обвинением в Нюрнберге, зачастую в них приводились факты, которые могли знать только реальные исполнители расправ. В частности, во время заседания Трибунала обвинение предъявило документ о казни зимой 1942 года военнопленных-инвалидов под Житомиром. Тогда при казни группы заключенных с ампутированными руками сплоховали палачи: четверо конвойных привезли в лес 28 человек, приговоренных к смерти, решив, что легко справятся с «этими калеками». Но пока двое палачей увели нескольких смертников на расстрел, остальные убили двух конвойных и стали выпрыгивать из кузова лагерной машины. Оставшиеся двое немецких «сверхчеловеков», увидев такое изменение диспозиции, в панике убежали в лес.

Нюрнбергские обвинители не знали ничего об участи бежавших заключенных. Не знал об этом и журналист Юрий Корольков, описавший этот эпизод в одной из своих книг. Через несколько лет он получил письмо от некоего Николая Мурашко, боцмана с монитора «Смоленск». Тот писал:

«Один эпизод из книги, а именно расстрел гестаповцами советских военнопленных воскресил в моей памяти жуткие для меня дни, которые неизгладимо легли на всю мою жизнь. Это заставило написать вам это письмо - в описанном вами событии я являлся действующим лицом. Но откуда вы знаете, что произошло под Житомиром 24 декабря 1942 года?» 46

По сей день существует множество воспоминаний жертв нацистских концлагерей. В одном только архиве Союза бывших малолетних узников фашизма хранится около 7 тысяч рукописных свидетельств бывших заключенных концлагерей 47.

Многих из этих людей уже нет в живых, но остается - память.

Память о том, чем оборачиваются теории национального превосходства, отряды штурмовиков, крикливая риторика и бесноватые манифестации. Их логическое завершение - идея рациональнейшей системы грабежей и убийств, чтобы из праха жертв строить собственное благополучие сверхчеловеков.

Память о том, чем не может не являться фашизм во всех своих проявлениях, как бы он ни именовался и какими бы лозунгами ни скрывал свою суть: смертью, преступлениями, абсолютным злом, которому нет оправдания и забвения.

Симонов K.M. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1981. Т. 5. С. 48-49.

См.: Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 13 (2-2): Приказы народного комиссара обороны СССР, 22 июня 1941 г. - 1942 г. М.:ТЕРРА, 1997. С. 156.

Текст директивы приводится в: Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. 1943-1945: Воспоминания командарма. М.: Наука, 1973. Кн. 2. С. 100-102.

См.: Манштейн Э. фон. Утерянные победы. М.: ACT; СПб. Terra Fantastica, 1999. С. 531.

См.: Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5-3): Ставка Верховного Главнокомандования: Документы и материалы, 1943 год. С. 192.

Там же. С. 199.

См.: Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5-3): Ставка Верховного Главнокомандования: Документы и материалы, 1943 год. С. 202.

См.: Рокоссовский К.К. Солдатский долг. М.: Воениздат, 1988. С. 225.

См.: Манштейн Э. фон. Указ.соч. С. 542.

См.: Рокоссовский К.К. Указ.соч. С. 225.

Боевое распоряжение командующего Воронежским фронтом командующему 3-й гв. ТА приводится в: Москаленко К.С. Указ. соч. С. 121.

Битва за Днепр. 1943 г. М.: ACT; Хранитель, 2007. С. 38.

См.: Битва за Днепр. С. 39.