Марина Туровская - Волшебная ночь forever

– Подожди, сумасшедшая, тут диван есть.

Секс получился стремительным и страстным. Через десять минут Лена сидела на краю дивана, надевала на себя платье. Алексей лежал расслабленный, голый, не до конца понявший, что произошло.

…Елена и Алексей сидели за столом, серебристая Мышь доедала очередной бутерброд. Алексей погладил ее.

– И ее я где-то видел.

– Я тебя напугала?

– Нет, не очень.

– А у тебя есть дети? – с тайной надеждой спросила Елена и сжала руки, не выдавая волнения.

– Детей нет. – Алексей достал из кармана расческу и причесался, не глядя в зеркало, как большинство мужчин. – У меня собака, кот, куропатка и бабушка.

– Будут! – сверкая глазами, сообщила Елена, ожидая радостной реакции от Алексея.

Он посмотрел на нее с легким испугом.

– Ты извини, мне нужно выйти к телевидению. Работа. – И он, на ходу заправляя рубаху в джинсы, ушел из бытовки.

– Что такое? – Елена смотрела на Мышь, не понимая. – Он сбежал. Он даже не спросил моего имени.

Платье, так радующее, пока она ходила по площадке, теперь показалось Елене слишком откровенным. И испачканные туфли выглядели дешевыми.

От неприятных мыслей отвлек прыжок Мыши. Она шлепнулась на попу и пошла к выходу.

– Ты уходишь? – Мышь оглянулась, поморгала зелеными глазами. – Ты не хочешь со мной, в квартиру? Ты хочешь в лес?

Мышь вздохнула.

– Раз надо, значит, надо. – Взяв животное на руки, Елена внесла ее на опушку леса и опустила на траву. – Беги и помни обо мне.

Мышь попрыгала к дубам. Один раз оглянувшись, помахала на прощание лапой.

Обозрев окрестности, оценив суету на стройплощадке и тысячелетнее спокойствие леса, Елена решила, что делать ей здесь нечего. Самое главное она на сегодня сотворила – уложилась в срок.

На стройку въехала машина с логотипом НТВ, и началось всеобщее оживление.

Демонстранты трясли транспарантами и скандировали лозунги: «Под здоровыми дубочками растут полезные грибочки!», «Сохраним детям чистый воздух, пусть растут на нашу радость!» и совсем уж непонятный: «Дадим дуба каждому пенсионеру!» Владимир Самуэльевич, сделав значительное лицо, хотя куда уж больше, приготовился давать интервью.

Как раз в этот момент въехала еще одна машина – старенькая «копейка» со следами всевозможных ремонтов. Алексей побежал ей навстречу и помог выйти из машины невысокому старичку, по внешности которого можно было безошибочно определить – историк. Вслед за ним из машины вылезли два здоровяка.

– Мои студенты, – представил их старичок. – Видишь, какие кадры приходят на кафедру.

Пожав руки перенакачанным студентам, Алексей прихватил под локоть историка.

Руководила съемочной группой Юленька Симакова, девушка симпатичная, но серьезная. До этого она снимала два фитнес-клуба, один салон красоты и бассейн. Надоела ей тема женской красоты до чертиков. Хотелось серьезного репортажа, а тут все радостно кричали о найденном консенсусе, о взаимных перспективах в деле охраны природы.

Археологи светились счастьем, найдя уникальный природный объект, являющийся исторической ценностью мирового уровня. Владимир Самуэльевич радовался встречному предложению. Ведь теперь фирме предлагали равный по площади участок земли, но пустырь. Следовательно, его можно было застраивать полностью, не оглядываясь на Росохранприроду. Михаил Александрович багровел от удовольствия, тряс толстыми щеками, переговариваясь по телефону сразу с тремя возможными инвесторами.

Горячился Алексей, радуясь практически идеальному разрешению конфликта. Елена наблюдала за ним из-за дерева и не могла заставить себя выйти и принять участие в общем разговоре. Поняла, что больше всего ей сейчас хочется еще раз оказаться вдвоем с Алексеем, а все остальное пусть будет завтра, не сегодня.

Радость пожилого археолога была искренней. Он обнял ствол и, приложив ухо к коре, слушал что-то из прошлых веков. Видимо, услышав то, что ему надо, он стал прыгать вокруг деревьев, стараясь дотронуться до предметов, несколько сотен лет назад вросших в их кору. Помощники подхватили под руки научного руководителя и подняли на метр от земли, чтобы любимый преподаватель самолично смог удостовериться в исторической ценности природного заповедника.

Съемочная группа, отсняв митингующих и записав уверения Владимира Самуэльевича в том, что вопрос о застройке дубовой рощи будет пересмотрен, отвлеклась на странные действия вновь приехавших. Первой среагировала репортерша и погнала флегматичного оператора к историкам.

В центральном дереве был вживлен череп козла. От него осталась половина, но и по ней было заметно, насколько его отполировали руки, приносящие жертвы. В шести других дубах были ножи, конская упряжь, женские украшения, каменные пряслица и связка оберегов.

Иван Ростиславович не переставал восхищаться дубовым заповедником. Он заставил сделать не меньше десяти фотографий каждого дерева и общих планов. Тут же достал бумагу, составил акт об обнаружении уникального заповедника с историческими артефактами и заставил всех подписаться на нем. Подписаться согласились все, даже съемочная группа. Они с особым удовольствием слушали бесконечный рассказ Ивана Ростиславовича о важности находки, о том, что в Скандинавских странах и в Англии подобные заповедники охраняются государством и посещать их можно только с особого разрешения и за большие деньги.

Бойкая репортерша очень хотела услышать о человеческих жертвоприношениях, но Иван Ростиславович разочаровал ее, объяснив, что в жертву приносилась в основном еда.

– А что-нибудь такое-эдакое тут происходило? – гнула свою линию Юленька и изобразила пальцами какую-то загадочность.

Историк хитро улыбнулся и показал на землю перед дубом.

– Происходило. В самые большие праздники, например в весенний праздник плодородия. – Иван Ростиславович раздвинул руки и повысил голос. – Тогда вот на этом самом месте жрец, точнее сказать ведун, вступал в ритуальное соитие с самой красивой девственницей.

Все, в том числе и митингующие, синхронно уставились на показываемое место, прикидывая, как здесь располагались «соитствующие».

– Стоя? – серьезно уточнила Юленька.

– Нет, исключительно лежа. – Историк погрозил предкам пальцем. – Этому придавалось особое значение. Также практиковалась практика соития мужа с женой на свежевспаханной земле. Представляете себе деревню в такой праздник? На каждом поле супружеские пары в белых рубахах.