Уинстон Черчилль - Речь премьер-министра У Черчилля в Палате Общин по случаю смерти Невилла Чемберлена - 'Дань Невиллу Чемберлену' - 12 ноября 1940 года

Речь премьер-министра У.Черчилля в Палате Общин

по случаю смерти Невилла Чемберлена

"Дань Невиллу Чемберлену" - 12 ноября 1940 г.

Перевод: Ann Revnivtseva Mike Revnivtsev

12 ноября 1940 г.

Палата Общин

Со времени нашей последней встречи Палата Общин понесла тяжелую утрату в лице одного из наиболее выдающихся ее членов, в лице политика и слуги народа, который в течении лучшей части памятных трех лет был первым королевским Министром.

Жесткая и горькая полемика, которая велась вокруг него в последнее время притихла при известиях о его болезни и умолкла с его смертью. Платя дань чести и уважения выдающемуся человеку, ушедшему от нас, никто не обязан менять свое мнение о событиях ставших теперь частью истории; однако не надо забывать, что к концу жизни мы все можем отойти от наших прежних мнений и суждений под влиянием новых критических взглядов. Человеку не дано, к счастью, в какой-либо степени точно предсказывать или предвидеть развитие будущих событий, иначе жизнь человеческая была бы невыносима. В какой-то период времени может казаться, что все делается верно, а в другой период - что не правильно. Но опять, через несколько лет, открывается новая перспектива и все предстает в новом свете. Открывается новое содержание.

Появляется новая шкала ценностей. История, с ее мерцающей свечой, ковыляет по дороге прошлого, пытаясь восстановить произошедшие события, оживить их эхо, зажечь бледным пламенем страсти прошедших дней. Зачем все это? Единственной путеводной звездой для человека является его совесть; единственным щитом для его памяти является честность и искренность его действий. Очень безрассудно ходить без этого щита, потому что мы слишком часто терпим крушения наших надежд и наших ожиданий. Но с этим щитом, как бы ни играла с нами судьба, мы всегда смело идем в строю чести.

Во время величайшего мирового кризиса именно на судьбу Невилла Чемберлена выпала доля быть опровергнутым событиями, быть разочарованным в надеждах и быть обманутым порочным человеком. Каковы были эти обманутые надежды? Каковы были тщетные желания? Вера во что была попрана? Это были одни из самых благородных стремлений человеческого сердца - любовь к миру, труд для мира, борьба за мир, поиск мира, не считаясь с опасностью и с потерей популярности Что бы ни сказала история в будущем об этих ужасных и великих годах, мы можем быть уверены, что Невилл Чемберлен действовал с полной искренностью, в соответствии со своими убеждениями и боролся используя все свои возможности, для того, чтобы спасти мир от той ужасной опустошающей бойни, в которую мы все сейчас вовлечены. Это одно должно поставить его в ряды положительных героев, если говорить о том, что называется вердикт истории.

Что поддерживает нашу страну, всю нашу Империю, наш праведный образ жизни, это то, что как бы долго ни длилась борьба, какие мрачные тучи не вставали бы на нашем пути никакое будущее поколение англичан - на суд которых мы уповаем не усомнится в том, что даже при великой цене нашей борьбы, мы не повинны в той кровопролитной бойне, том терроре и тех несчастьях, которые обрушились на многие страны и народы, и которые все еще жаждут новых жертв. Господин Гитлер своими безумными словами и жестами говорит что он хотел только мира. Но что стоят этот бред и это бормотание перед тишиной могилы Невилла Чемберлена? Долгие, тяжелые и опасные годы ждут нас впереди, но по крайней мере мы встретили их объединившись и с чистыми сердцами.

Я не предлагаю сейчас давать высокую оценку деятельности и характеру Невилла Чемберлена, но он без сомнения в большой степени обладал рядом тех качеств, которые всегда ценились на этом Острове. Он обладал высокой физической и моральной стойкостью характера, которые помогли пройти через превратности политической карьеры, выстоять в невзгодах и разочарованиях не потеряв мужества и напора. Он обладал ясностью ума и деловыми способностями, которые поднимали его над общим уровнем людей нашего сегодняшнего поколения. Он имел твердость духа, не избалованную успехами, но и не испорченную неудачами, никогда не терял присутствия духа даже когда вопреки его надеждам ожиданиям и усилиям на него свалилась война; и когда, как он говорил сам, все над чем он работал рассыпалось в прах не было никого, кто был бы более решительно настроен не допустить развитие страшного конфликта. Те же качества, которые сделали его последним человеком, вступившим в войну, сделали его последним человеком кто бы ее бросил не добившись полной победы справедливости.

Мне довелось пережить день, когда я из его самого ярого критика и оппонента стал одним из его principal lieutenants, и другой день, когда я из его подчиненного стал главой правительства, преданным членом которого он являлся. Такие отношения редки в нашей обычной жизни. Я уже говорил Палате, как он сказал мне и еще нескольким друзьям в день дебатов в начале мая, изменивших его позицию, что только Национальное Правительство может встретить ту бурю, которая собирается разразиться над нами, и если бы он представлял помеху формированию такого правительства - он немедленно подал бы в отставку. Таким образом я хочу показать, что он всегда действовал с той прямотой и открытостью, которая может служить примером для всех нас.

Когда он вернулся к исполнению своих обязанностей через несколько недель после тяжелой операции начались бомбардировки Лондона и заседание правительства. Я был свидетелем того, как в течении двух недель, постоянно испытывая тяжелые и болезненные проявления своего недуга, будучи физически в ужасном положении, он оставался тверд и не потерял своих выдающихся умственных способностей.

После того как он покинул правительство он отказался от всех почестей. Он хотел умереть как его отец, просто как мистер Чемберлен. Я все же просил разрешения Короля доставлять ему бумаги Кабинета, и до конца своих дней он остро и с интересом следил за всеми нашими действиями. Он спокойно встретил приближение смерти. Если он о чем-то и сожалел, так это о том, что он не сможет быть свидетелем нашей победы. Но я думаю что он умер спокойно, зная, что его страна, по меньшей мере вступила на этот путь.

В это время наши мысли должны обратиться к той очаровательной леди, которая делила с ним дни его триумфов и напастей с мужественностью и честью, равными его собственным. Он был, как его отец и его брат Остин до него, знаменитым членом Палаты Общин, и мы, собравшиеся сегодня здесь члены всех без исключения партий, чувствуем, что мы должны оказать себе и нашей стране честь почтить память того, о ком Дизраэли сказал бы "годен для Англии".