Илья Деревянко - Жестокий урок

Именно по данной причине во время войны 1904—1905 годов русское командование не имело возможности вербовать агентов из среды китайской буржуазии и высокопоставленных чиновников. Корыстолюбивые торгаши и бюрократы «Поднебесной империи» были готовы продать кого угодно, но только за хорошую цену! В результате русской разведке в Маньчжурии пришлось подбирать агентуру среди темного, неграмотного китайского крестьянства. Естественно, такие «разведчики» не приносили существенной пользы.

Положение русского военного агента в Японии было еще хуже, чем у его коллеги в Корее!!! Страна восходящего солнца в то время бурно развивалась в военном отношении. Сыны Микадо [7], вынашивая планы создания огромной Азиатской империи под эгидой японского императора, активно готовились к войне. Наращивая боевой потенциал и создавая при помощи германских инструкторов мощную армию, японцы ни на минуту не забывали о тайной разведке. Искусство шпионажа практиковалось здесь с древнейших времен и имело глубокие традиции.

В средние века японские феодалы, воюя между собой, постоянно пользовались услугами тайных разведчиков – ниндзя [8]. О них слагались легенды, им приписывали различные сверхчеловеческие способности. Ниндзя якобы могли ползать по потолку, не поворачивая головы, видеть, что происходит сзади, и т. д. и т. п. В отличие от многих европейских держав, в Японии ремесло шпиона не только не презиралось, но окружалось ореолом доблести! В начале ХХ века Япония создала в странах потенциальных противников разветвленную сеть тотального шпионажа. Руководители военного ведомства Страны восходящего солнца всегда были отлично осведомлены о ресурсах, вооруженных силах и военно-политических планах того государства, на которое нацеливались. Что неизменно приносило огромную пользу. Примером может служить японо-китайская война 1894—1895 годов, когда японцы, предварительно изучив до мелочей богатого соседа, стремительно ворвались на необъятные просторы Китая и, гоня перед собой обезумевшие от страха толпы, именуемые «непобедимой армией китайского императора», оттяпали большой кусок «Поднебесной».

Вот почему все иностранные военные агенты в Японии находились под постоянным и бдительным наблюдением контрразведки.

С 1898 года должность русского военного атташе в Японии занимал подполковник Генерального штаба Б.П. Ванновский. Сын военного министра, он закончил в 1887 году Пажеский Его Императорского Величества корпус, затем служил в 1-й конно-артиллерийской батарее. В 1891 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду [9].

В 1893—1894 годах командовал эскадроном в 3-м драгунском Сумском полку, в 1896 году получил чин подполковника. В Японию Ванновского поначалу послали временно, вместо генерал-майора Янжула, настойчиво просившего шестимесячный отпуск «по семейным обстоятельствам». Однако обстоятельства сложились так, что временное назначение перешло в постоянное и Ванновский надолго застрял в Японии.

Отправляя Б.П. Ванновского к новому месту службы, А.Н. Куропаткин (недавно сменивший на посту военного министра его отца) поставил на представлении начальника Главного штаба резолюцию: «Считаю подполковника Ванновского подходящим для исполнения обязанностей военного агента. Верю в его энергию и добросовестность». Затем выяснилось, что Янжул на Дальний Восток не вернется, и 30 ноября 1898 года на докладе военного министра о назначении нового атташе в Японию Николай II собственноручно начертал: «Согласен», таким образом Ванновский окончательно обрел официальный статус, избавившись от неприятной приставки «и.о.».

Правда, вскоре радость иссякла, и он понял, почему его предшественник так рвался обратно в Россию. Несмотря на высокое жалованье – около 12 тысяч рублей в год, престижную должность и прочие блага, военный агент в Японии чувствовал себя очень неуютно. Образно выражаясь, Ванновский был подобен слепому, которого заставляют описывать то, что находится вокруг него. За каждым его шагом велась неустанная слежка, переводчики, к услугам которых он прибегал, общаясь с окружающими, являлись сотрудниками японских спецслужб. Тайная агентура напрочь отсутствовала, а японские сановники и чины военного ведомства не имели ни малейшего желания сотрудничать с русской разведкой. В результате военный атташе в Японии видел лишь то, что ему хотели показать, и слышал лишь то, что нашептывали местные спецслужбы, изрядно преуспевшие в искусстве дезинформации. Ко всему прочему Б.П. Ванновский, невзирая на энергию и добросовестность, упоминаемые Куропаткиным в резолюции, как большинство строевых офицеров, был абсолютно некомпетентен в вопросах тайной войны.

Дабы Россия не успела к началу войны стянуть на Дальний Восток необходимое количество войск и боеприпасов, японцы стремились всячески занизить данные о численности своей армии.

В марте 1901 года в записке по Главному штабу сотрудник генерал-квартирмейстерской части полковник Воронин, основываясь на донесениях Б.П. Ванновского, определял максимальную численность японской армии в военное время в 372 205 человек, включая запасные и территориальные войска. Предполагалось, что из этого числа Япония сможет высадить на материк не более 145 тысяч [10].

На самом же деле во время войны Япония была способна поставить под ружье около миллиона солдат и офицеров!!!

В начале 1903 года Б.П. Ванновского отозвали в Россию, а на его место назначили полковника В.К. Самойлова. Этот умный и энергичный человек обладал незаурядным даром разведчика.

В отличие от своих коллег Самойлов сразу почувствовал – дело тут не чисто! «Все, что касается численного состава армии, в Японии составляет большой секрет, и достать какие-либо сведения можно только случайно», – сообщал он в Главный штаб.

Самойлов развил активную деятельность и сделал все возможное, чтобы добыть необходимую информацию. Ему удалось установить тесный контакт с французским военным атташе бароном Корвизаром. Французский разведчик передавал Самойлову сведения о японских вооруженных силах, полученные им из собственных источников, и обещал продолжать сотрудничество с русской разведкой в случае начала войны. В конце 1903 года по ходатайству В.К. Самойлова русское командование наградило барона орденом Св. Станислава II степени. Но... осведомленность Корвизара, как, впрочем, и всех европейских агентов в Японии, была немногим лучше, чем их русских собратьев. Наш разведчик понимал это.

«Сведения, сообщаемые мне иностранными военными агентами, хотя и разнящиеся от наших, не могут считаться достоверными», – с горечью констатировал он. Но кое-что новый атташе все же ухитрился обнаружить. Он понял – японская армия совсем не та, какой ее считают в России! «За последние годы японская армия сделала большие успехи и является серьезным противником», – предостерегал разведчик свое начальство в декабре 1903 года. Тогда к его словам не прислушались. Да если бы и прислушались, то и это не имело бы большого значения, поскольку подлинная численность японской армии в военное время по-прежнему оставалась тайной за семью печатями. Без надежных тайных агентов, без знания местного языка Самойлов чисто физически не мог добиться сколько-нибудь существенных результатов. Согласно тем сведениям, которые он сумел раздобыть, Япония в случае войны не в состоянии высадить на материк более 10 дивизий. Примерно то же самое ранее сообщал Б.П. Ванновский. Ну, спрашивается, чего ради беспокоиться из-за такой горстки [11]!