Елена Первушина - Великие государственные деятели Российской империи. Судьбы эпохи

– Вы ошибаетесь: мне третьего дня очень понравился прекрасный марш.

А.Д. Столыпин

Дедушка и бабушка с радостью переглядываются: слава Богу, наконец!

– Где ты его слышал этот марш? Это когда ты был в опере?

– Нет, в цирке, когда наездница прыгала через серсо.

После этого дедушка уже не пытался развивать слух своего сына».

А вот что рассказывает младший брат Петра Аркадьевича, Александр, об их детских играх и маленьких неприятностях, которые тогда казались трагедиями: «Однажды играли в войну. Старший брат Михаил поставил мою сестру на часы и дал ей охотничью двухстволку, которую она держала наперевес, стоя в темном коридоре. Брат мой Петр с разбегу наткнулся носом на дуло ружья и, весь окровавленный, упал в обморок. Можно себе представить волнение нашей матери, пока, в трескучий мороз, за тридцать верст, привезли из Москвы доктора. Горбинка на носу брата Петра осталась навсегда следом этого происшествия». К сожалению, не все детские травмы оставляют на память о себе только горбинку на носу. Подхваченный в детстве ревматизм сделал Столыпина «сухоруким» – локтевой сустав его правой руки утратил подвижность и приходилось пользоваться специальной подставкой во время письма, а писать ему в жизни предстояло много. Романтическая легенда, что рука пострадала из-за ранения во время дуэли, ничем не подтверждается.

П.А. Столыпин

Вместе с братом Александром Петр учился сначала в Виленской гимназии, затем, когда 9-й армейский корпус под командованием Аркадия Дмитриевича перевели из Болгарии и расквартировали в Орле, братья поступили в Орловскую гимназию. Окончив ее, Петр получил «удовлетворительно» по истории, логике и русскому языку, «хорошо» по математике, географии, греческому и немецкому языку, «отлично» по закону Божьему, по французскому языку, физике и математической географии.

В семье были свои тайны и, по-видимому, она не была ни дружной и безоблачно счастливой. Наталья Михайловна – вторая супруга Аркадия Дмитриевича, его первая жена умерла в родах, от нее остался сын Дмитрий. Михаил, который вырос, стал библиотекарем, потом рядовым ушел на русско-турецкую войну, а вернувшись, порвал все отношения с семьей, вышел в отставку, вел хозяйство в материнском имении Большие Озерки Вольского уезда.

Отец и мать Петра Аркадьевича расстались, когда семья переехала в Орел, мать уехала за границу, на лечение и жила в Швейцарии. Летом дети приезжали к ней и проводили каникулы на берегу Боденского озера. Наталья Михайловна так и не вернулась в Россию, к мужу. Она умерла в 1889 году. Отец же на склоне лет получил почетную должность коменданта Московского Кремля. Мария Петровна вспоминает, как с родителями ездила в гости к дедушке: «Занимал дедушка в Кремле огромные апартаменты с целым рядом больших, пустых, неуютных гостиных. В конце же анфилады был его кабинет, где он всегда и сидел. Там было все красиво и, несмотря на очень большой размер комнаты, очень уютно. Одна из комнат была музыкальным салоном. Дедушка, будучи хорошим музыкантом, с увлечением играл на своем Страдивариусе, сам писал музыку и раз у себя дома поставил целую оперу, „Норму“, прошедшую с большим успехом. Была у него и студия, где он занимался скульптурой и часто подолгу там работал». Любимым же развлечением внуков было, когда дедушка… давал им курить свою трубку: «После обеда мы подходили благодарить дедушку, пока взрослые, еще сидя за столом, пили кофе, и он давал каждой из нас покурить из своей длинной трубки, касавшейся пола, которую приносил ему лакей к кофе; и как раскатисто смеялся он, когда мы, вместо того, чтобы тянуть дым в себя, что есть мочи дули в отверстие трубки».

Юный Столыпин увлекался тогда естественными науками и математикой, и после гимназии поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета (тот же факультет, но только в Одессе заканчивал Витте). Еще не окончив курс, Столыпин женился на Ольге Борисовне Нейгард, дочери обер-гофмейстера двора Бориса Александровича Нейгарда, и фрейлине императрицы Марии Федоровны. Это сватовство было связано с семейной трагедией. Вначале Ольга была невестой старшего брата Петра Михаила, но тот погиб на дуэли. История с дуэлью очень темная, известно, что противником Михаила был князь Иван Шаховской, а секундантом Дмитрий Нейгард, брат Ольги. Поединок состоялся «где-то на Островах» и проходил на очень короткой дистанции, что косвенно свидетельствует о тяжелом оскорблении. Через год траура Петр Аркадьевич попросил руки Ольги у ее отца. Но университетское начальство не давало студентам разрешения на брак, и Петру Аркадьевичу пришлось уйти из университета и сдавать экзамены экстерном.

Мария Петровна фон Бок рассказывает: «Мой отец женился очень молодым, и когда делал предложение моей матери, боялся даже, не послужит ли его молодость помехой браку, о чем и сказал дедушке, прося у него руки его дочери.

Но дедушка, улыбаясь, ответил: „La jeunesse est un défaut duquel on se corrige chaque jour“ („Молодость – это недостаток, который исправляется каждый день“) и спокойно и радостно отдал свою дочь этому молодому студенту, зная отлично, что лучшего мужа ей не найти. Моему отцу тогда не было еще двадцати двух лет, и он кончил университет уже после свадьбы, даже уже когда я была на свете. Часто потом мои родители вслух при мне вспоминали этот первый год своей на редкость счастливой супружеской жизни. Когда я была старше, мой отец сам рассказывал о том, какой редкостью был в те времена женатый студент и как на него показывали товарищи: „Женатый, смотри женатый“. Когда сдавались последние экзамены, мамá, волнуясь больше папá, сидела в день экзаменов у окна, ожидая его возвращения.

О.Б. Столыпина

Подходя к дому, мой отец издали подымал руку с открытыми пятью пальцами – значит опять пять. Кончил он естественный факультет Петербургского университета и экзаменовал его, наряду с другими, сам Менделеев. На одном из экзаменов великий ученый так увлекся, слушая блестящие ответы моего отца, что стал ему задавать вопросы всё дальше и дальше; вопросы, о которых не читали в университете, а над решением которых работали ученые. Мой отец, учившийся и читавший по естественным предметам со страстью, отвечал на все так, что экзамен стал переходить в нечто похожее на ученый диспут, когда профессор вдруг остановился, схватился за голову и сказал: „Боже мой, что же это я? Ну, довольно пять, пять, великолепно“».