Сюзанна Шаттенберг - Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

Менялось и отношение к памяти Брежнева: при Андропове и Черненко она поддерживалась, в годы перестройки искоренялась, с приходом к власти Путина постепенно реставрировалась, но использовалась в корыстных целях. Решения о присвоении городам, а также районам и улицам, предприятиям, школам и ледоколам имени Леонида Ильича Брежнева, принятое 13 ноября 1982 г., было отменено во времена гласности 2863 2863 Об увековечивании памяти Леонида Ильича Брежнева // Коммерсант Власть. 2002. 11–17 ноября. С. 76. . Мемориальная доска на доме по адресу Кутузовский проспект, 26, в котором жил Брежнев, была снята и оказалась в Музее берлинской стены, соглашавшемся вернуть ее только за колоссальную сумму. Поэтому фотограф Брежнева Мусаэльян, комендант дачи Брежнева Олег Сторонов и другие добились того, чтобы в 2013 г., к 107-летию со дня рождения Брежнева, дубликат доски был установлен на прежнем месте 2864 2864 Мусаэльян В. Брежнев, которого не знали. С. 162. . Бюст в родном городе Брежнева Днепродзержинске в 2015 г. стал жертвой украинского указа об устранении из публичного пространства какой бы то ни было коммунистической символики 2865 2865 В Днепродзержинске снесут памятник Брежневу, 5 июля 2015 г. URL: https://lenta.ru/news/2015/07/05/breznevsnoss (дата обращения: 16.05.2017). .

Вопрос о преемнике решался, как всегда в Советском Союзе, через вопрос о председателе комиссии по организации похорон. Когда телохранители Брежнева информировали Чазова о его смерти, он поставил в известность Андропова, так что оба приехали к Брежневу почти в одно и то же время 2866 2866 Чазов Е. И. Здоровье и власть. С. 168; Медведев В. Т. Человек за спиной. 2010. С. 103. . Тем самым Андропов обладал решающим преимуществом по сравнению с Черненко, который позже получил сообщение. Так как альтернативные кандидатуры не были частью политической культуры СССР, Андропов оказался безусловным кандидатом № 1 во всех вопросах, требовавших урегулирования. В определенном смысле это был и успех брежневской политики консенсуса: открытой борьбы за власть, которой все так боялись, не было, напротив, все по-прежнему придерживались неписаных правил и исполняли отведенные им роли. 12 ноября пленум ЦК избрал Андропова новым генеральным секретарем. Андропов сразу уволил ненавистного ему министра внутренних дел Щёлокова и заменил руководителя КГБ. Он начал антикоррупционную кампанию, начать которую Брежнев всегда отказывался, так как она затронула бы слишком многих представителей его клиентелы. Но 68-летнему Андропову жить оставалось совсем немного: хроническая болезнь почек заставила нового руководителя партии уже по прошествии 100 дней пребывания в должности прибегнуть к регулярному диализу. С помощью самой современной техники Андропов мог бы прожить еще несколько лет, но в Советском Союзе не было достаточного опыта очищения крови. С конца сентября 1983 г. он больше не мог покидать больницу. Андропов умер 9 февраля 1984 г. в возрасте 69 лет.

Андропов подготовил себе преемника – М. С. Горбачева, но с ним произошло то же, что за 15 месяцев до этого с Черненко, который был отодвинут на второй план Андроповым, теперь же ему удалось перехитрить протеже Андропова. В своей речи по случаю вступления в должность 13 февраля 1984 г. Черненко предостерегал от слишком большого рвения в проведении реформ, психологического давления, диктуемого необходимостью показывать хорошие результаты и мер по наведению дисциплины и обещал возвращение к «стабильности в кадрах», как при Брежневе. Несколькими месяцами позже он больше не мог бегло читать на публичных выступлениях подготовленный для него текст речи. Чтобы продемонстрировать миру, что Константин Черненко здоров и бодр, рядом с его больничной палатой установили казавшийся настоящим избирательный участок. 24 февраля 1985 г. подняли смертельно больного с постели, одели, чтобы он сам себя смог избрать в депутаты Верховного Совета РСФСР. 14 дней спустя Черненко не стало.

На Западе говорили о «марксизме-маразмизме». В СССР народ шутил по поводу «пятилетки пышных похорон». Горбачев, избранный 11 марта 1985 г. новым Генеральным секретарем, был первым в этой должности, кто не принадлежал поколению Брежнева, не работал инженером, не пережил в сознательном возрасте террор 1930-х и не участвовал в войне. Самое же главное, что он был первым Генеральным секретарем, который ощущал консенсусную политику – после сталинского террора и структурных преобразований времен Хрущева – не как благо, а как проклятие и невыносимое состояние. Вместо консенсуса он хотел разнообразия мнений, вместо одобряющих кивков – конкуренции идей, вместо клиентельной экономики – содействия лучшим. Андропов и Черненко лишь с минимальными изменениями переняли сценарий власти Брежнева, основанный на доверии и попечительстве, Горбачев же, провозгласив «перестройку и гласность», избрал новый лейтмотив для своей власти и тем самым совершенно по-новому интерпретировал наследие Ленина.

Как успех, так и трагедия Брежнева заключались в том, что он с помощью своего девиза «Каждый должен спокойно жить и работать» нашел путь, который умиротворял травмированное общество, но при этом привел политическую систему (но не общество!) к окостенению. Другими словами, страх, порожденный 30 годами террора, был столь всеобъемлющим, что политическая связь с ним вела к параличу Центрального комитета и Политбюро. Брежневу не удалось утвердить политическую культуру, в соответствии с которой смена руководителя представляла бы собой обычные действия, а не угрозу его существованию. Но для этого слишком велика была не только травма, пережитая вследствие сталинского террора и унижений при Хрущеве. Принципиальное функционирование советского господства в рамках отношений между патронатом и клиентелой также препятствовало «объективной» оценке реформ и новшеств в соответствии с их полезностью, а не принадлежностью к клану. Но эти личные связи казались в пору доносительства и демонтажа прежних политических структур единственным гарантом по крайней мере хотя бы какой-то безопасности, будучи тем самым и следствием безумия чисток и перемещений. Таким образом, «днепропетровская мафия» являлась и прямым следствием сталинского террора, и возникла как «структура выживания». Объединения лиц определяли мышление, восприятие визави и оценку политических концепций.

Это дало себя знать в связи с «реформами Косыгина», которых Брежнев в принципе хотел, но в конечном счете торпедировал и дискредитировал, так как они усиливали его соперника и могли дать ему властные преференции. Экономический застой являлся прямым последствием политики стабильности в кадрах, с одной стороны, и первенства идеологии – с другой стороны. Было трагедией, что Брежнев, хотя, наверное, в меньшей степени, чем Косыгин, осознавал нарастающее расстройство народного хозяйства и необходимость второй промышленной революции. Но хотя он любил выступать в качестве обвинителя нерадивых министров, он не мог отказаться от политики, поддерживающей только его клиентов, и от централизованного планирования экономики. Вместо структурных реформ, он ограничивался моральными апелляциями. Хрущев в 1962 г. в качестве крайней меры использовал золотой запас страны, чтобы купить продукты за границей, а для Брежнева это стала привычкой и константой его экономической политики. Масштабные закупки мяса, хлеба, одежды и других товаров ширпотреба являлись негласным признанием того, что его грандиозные планы развития легкой промышленности не реализованы. Но в то же время использование золотых запасов свидетельствует о честных и серьезных намерениях Брежнева поднять жизненный уровень населения. Осуществить такие трансакции СССР мог только благодаря вывозу энергетических ресурсов, а именно газа и нефти, на Запад. Так получилось, что СССР обеспечивал капиталистические рыночные экономики своим топливом, а капстраны кормили, одевали и обували советских людей, чтобы они, как желал того Брежнев, могли «спокойно жить и плодотворно работать».