Николай Качалов - Стекло

Часть продукции завода продавалась на частный рынок, что отвечало намерениям Гарновского коммерчески оздоровить предприятие и поднять его рентабельность.

Капризная судьба едва не сыграла с Санкт-Петербургским стеклянным заводом последней шутки, заставив еще раз переменить место своего расположения. Соглашение с митрополитом о занятии земли Александро-Невского монастыря было заключено на срок, по истечении которого Потемкин обещался перенести как свой дом, так и завод на 30 км выше по течению Невы, в свое имение Островки. Срок подходил к концу, свой дом Потемкин разломал и собирался приступить к переселению завода, но отъезд в армию и последующая смерть его задержали это мероприятие, которому так и не суждено было осуществиться впоследствии.

После смерти Потемкина Екатерина II купила у его наследников завод и передала его в казну. Таким образом, получилось, что государство купило у себя собственное имущество, на время переданное в эксплуатацию частному лицу. При жизни светлейшего такие комбинации тоже нередко случались. Так ему были подарены, затем куплены и после этого снова подарены последовательно два дворца: сперва Аничков, а затем Таврический.

С переходом завода в 1791 г. в казну окончился долгий период его скитаний, делений и слияний, смен хозяев и прочих нарушений нормального течения жизни. Наступила пора устойчивого состояния, когда ничто извне не мешало заводу планомерно повышать свою техническую и художественную культуру, чутко отражая влияние тех или иных господствующих течений в искусстве.

Завод год от года повышал свою квалификацию, культивировал передовые методы производства, готовил кадры мастеров для других предприятии, и его изысканная продукция являлась объектом всеобщего подражания.

Таких «образцовых» придворных предприятий было в XIX в. несколько. Кроме стекольного завода, существовал Императорский фарфоровый завод, шпалерная фабрика, выпускавшая парадные шпалеры (обои) для дворцов, и две гранильные фабрики — в Петергофе (ныне Петродворец) и в Екатеринбурге (ныне Свердловск), на которых русские мастера-камнерезы делали замечательные вещи из ценных каменных пород. Все эти предприятия имели между собой в организационном отношении много общего. Они были очень невелики, располагали рабочей силой самой высокой квалификации, имели вполне современное оборудование и пользовались первоклассным, в большинстве случаев импортным сырьем независимо от его стоимости. Художественная часть стояла на большой высоте и нередко находилась под наблюдением выдающихся мастеров. Продукция этих предприятий в художественном отношении была вне конкуренции.

Понятно, что и себестоимость этой продукции была также вне конкуренции: она значительно, иногда во много раз, превосходила себестоимость аналогичных изделий широкого потребления, изготовлявшихся на частных заводах.

Такие «избранные» предприятия, несмотря на их явную убыточность, чувствовали себя прочно, так как были необходимы двору как единственные источники снабжения его изысканными изделиями такого типа и такого качества, которые были недоступны частным заводам, принужденным сводить концы с концами. Роль «поставщиков двора его величества» была основным назначением этих предприятий, обязанность же просвещать Россию и насаждать в ней отрасли высокохудожественной промышленности была вторичным их назначением, в значительной степени показным, которое официальными кругами подчеркивалось во избежание упреков в расточительности.

Справедливость, однако, требует признать, что эти предприятия не только числились образцовыми, но были ими на самом деле и сыграли выдающуюся роль в развитии русского прикладного искусства XVIII и XIX вв.

Утвердившись окончательно на новом месте жительства и покончив с беспокойным и переменчивым прошлым, Санкт-Петербургский стеклянный завод вступил в наиболее яркую полосу своего существования. Последнее десятилетие XVIII в. и первые тридцать лет XIX в. были периодом, когда завод быстро преуспевал в техническом и хозяйственном отношениях, все выше и выше поднимая свой престиж уникального, показательного предприятия, не имеющего себе равных. Последовательно, один за другим, сменяются деревянные корпуса потемкинского времени на новые, каменные по проектам широко известных строителей Петербурга — Руска, Лукина, Глинки. Трудовые производственные процессы механизируются. Проектируются и строятся громоздкие механизмы для отливки и обработки зеркального стекла, устанавливается первая паровая машина. Осуществляются командировки за границу для ознакомления с новой техникой.

Впервые разрабатывается «положение» о заводе и его штатное расписание.

В это же время начинают осуществляться систематические мероприятия по подготовке кадров из числа русских людей. Выдвигаются на ответственные должности наиболее способные рабочие. Так, например, подмастерье Неупокоев назначается заведующим живописной мастерской вместо покинувшего это место академика Захарова. При этом директор завода пишет в своем приказе: «Усмотрев, что в живописной мастерской весьма с великим противу прежнего превосходством в искусстве живописи отделываются разные стеклянные вещи и посуда, отношу таковой полезной для завода успех развитию и трудам подмастерья Неупокоева, почему и признаю его Неупокоева в сем художестве быть мастером».

Рабочий Семен Левашев назначается помощником главного мастера по посудному шатру (цеху). Директор пишет: «...в рассуждении его достоинства, а особливо искусства в сем деле признаю мастером».

Вскоре и брат Семена Левашова — Александр Левашев — ставится на ответственные участки.

Двое сыновей Семена Левашова определяются студентами в Горный корпус (теперешний Ленинградский горный институт) для обучения «химической науке». Во время учения они получали от завода жалованье — по 10 руб. в треть года.

Позднее Семен Левашев был назначен «первым мастером по всему заводу», а его сын, студент Петр Левашев, унтер-мастером по посудному шатру.

При заводе была учреждена школа для «малолетних мастерских детей», где они обучались грамоте и рисованию. После окончания школы ученики поступали в мастерские завода, получая по 75 руб. в год, пока не переходили на сдельную оплату. Наиболее способные направлялись для дальнейшего обучения в Горный корпус.

Впоследствии при заводе была заведена библиотека, постоянно пополнявшаяся современными художественными изданиями для пользования в мастерских.

Таким образом, мы видим, что дело подготовки кадров было поставлено на заводе серьезно.

Нужно, конечно, иметь в виду, что администрация занималась всей этой просветительной деятельностью среди рабочих не ради каких-то гуманистических целей, а в силу необходимости. Завод обслуживал потребности императорского двора чрезвычайно дорогими изделиями самого высокого художественного качества. При этом всячески подчеркивалось культурно-просветительное назначение завода как предприятия, которое должно выпускать уникальные по своим достоинствам образцы, не взирая на их высокую стоимость. Для этого нужны были не только набившие себе руку исполнители-практики, но и искусные мастера, утонченные специалисты своего дела, имеющие также достаточное общее развитие. Этого можно было достигнуть, создав для известной категории рабочих особые условия для обучения, что и обеспечивалось в какой-то степени теми мерами, о которых сказано выше.