Вольфганг Акунов - Держава Тевтонского ордена [litres]

Получив данные об оборонительной позиции орденского войска, Военный совет союзников отказался от своего первоначального плана форсировать Древенц. Вместо этого было решено обойти укрепленную позицию «тевтонов» с востока. Отход был проведен в полной тишине, с соблюдением строжайших мер секретности. Поначалу Гохмейстер думал, что союзники решили отступить, и последовал за ними параллельно вдоль другого берега реки. Однако 13 июля поляки и литовцы повернули на север, в направлении прусского города Гильгенбурга. Несмотря на храброе сопротивление гарнизона, город был взят литовцами и татарами и отдан им Витовтом на поток и разграбление. Взятие города сопровождался неслыханными зверствами, убийством всех горожан, изнасилованием женщин и девушек в церквях, пожарами и разрушениями. Нобелевский лауреат Генрик Сенкевич почему-то ни единым словом не обмолвился в своем романе «Крестоносцы» об этих злодеяниях (хотя они были подробно – и с однозначным осуждением! – описаны ПОЛЬСКИМ хронистом Яном Длугошем в «Истории Польши»).

В тот же день 13 июля Гохмейстер принял решение изменить направление своего продвижения и занять позицию севернее расположения войска союзников. 14 июля орденское войско получило известие о злодеяниях, совершенных литовцами и татарами Витовта в Гильгенбурге. Эти известия вызвали у «тевтонов» и их союзников неудержимое желание отомстить «безбожным сарацинам». Они потребовали, чтобы Гохмейстер немедленно вел их на немилосердного врага, разорявшего страну и не дававшего пощады ни старым, ни малым. В ночь с 14 на 15 июля Ульрих фон Юнгинген повел свое войско на восток, чтобы вынудить польско-литовскую армию принять бой.

Данные разных источников о численности противоборствующих армий сильно расходятся. Минимальные цифры, приводимые историками, составляют одиннадцать тысяч на стороне Тевтонского ордена и семнадцать тысяч на стороне его противников. Так, любимый всеми нами с детства Е.А. Разин в томе II своей «Истории военного искусства» пишет, что орденская армия насчитывала одиннадцать тысяч человек, в том числе две тысячи рыцарей, три тысячи оруженосцев (так он, подобно многим историкам до и после него, называет «братьев-сариантов») и около четырех тысяч арбалетчиков, в то время как армия союзников – от шестнадцати до семнадцати тысяч человек, в т.ч. три тысячи человек «малонадежной» (? – В.А.) татарской конницы. Максимальные цифры, приводимые историками, достигают восьмидесяти трех тысяч человек (в том числе пятьдесят тысяч прусских бойцов всех категорий и тридцать три тысячи «военных гостей» и наемников из Германии и других стран Центральной, Западной и Южной Европы), из них двадцати трех тысяч всадников, на стороне Тевтонского ордена против ста шестидесяти трех тысяч (в том числе сорока четырех тысяч литовцев, сорока тысяч татар и двадцати одной тысячи наемников из Чехии и других стран Европы), из них шестьдесят шесть тысяч всадников – на стороне Ягелло и Витовта.

Разумеется, приведенные выше максимальные цифры представляются совершенно неправдоподобными. Фантастически огромные цифры, которыми оперировали средневековые хронисты при описании численности противоборствующих армий (впрочем, даже в изданном во второй половине просвещенного XIX в. романе «Огнем и мечом» Генрик Сенкевич, глазом не моргнув, живописал, как «двести тысяч железных немцев шли под Грюнвальдом на хоругви Ягелловы»!), служили не для достоверного отображения фактов, являясь стилистическим средством подчеркнуть важность событий и опасности, которые приходилось преодолевать их участникам. Разумеется, было совершенно невозможно (тем более – в условиях Средневековья) снабжать провизией и фуражом четверть миллиона воинов и боевых коней, управлять столь гигантскими массами в бою, да и вообще – разместить их на поле боя протяженностью менее трех километров. Однако, несмотря на многократное преувеличение средневековыми летописцами численности армий противников, они однозначно свидетельствуют, что поляки и литовцы обладали значительным численным превосходством над «проклятыми крыжаками».

На стороне Тевтонского ордена сражалось, по «усредненным» подсчетам, около четырнадцати тысяч конных и около шести тысяч пеших воинов. Доля «братьев-рыцарей» (носивших белые одеяния с черным крестом) и «братьев-сариантов» (носивших серые одеяния с таким же черным четырехконечным – а не «половинчатым», как часто думают и пишут! – крестом) Тевтонского ордена в этом войске была сравнительно небольшой (так что упоминаемые в романе «Крестоносцы» Генрика Сенкевича «тысячи монахов-рыцарей», якобы обрушившиеся под Танненбергом на поляков, являются плодом фантазии польского романиста).

В битве приняло участие не более трехсот «братьев-рыцарей» ордена Девы Марии – причем свои знаменитые белые плащи они в битве, скорее всего, не носили, поскольку те стесняли их движения.

Известное изображение Верховного магистра Ульриха фон Юнгингена в развевающемся белом плаще поверх доспехов на широко известном батальном полотне польского художника Яна Матейко «Битва под Грюнвальдом» (оказавшем решающее влияние на всех последующих художников, книжных иллюстраторов и кинорежиссеров, хотя запечатленная на нем картина событий далека от реальной – так, на полотне Матейко в качестве участника битвы при Танненберге изображен не участвовавший в ней Генрих фон Плауэн, и т.д.) датируется второй половиной XIX в. и основано на парадных портретах «тевтонских» Гохмейстеров (самые ранние из которых датируются XVI в. и представляют их, хотя и в длинном белом плаще с черным крестом на левом плече поверх лат, но отнюдь не в боевой обстановке).

Известно, что длинные, до пят, украшенные черным крестом напротив сердца, белые плащи «братьев-рыцарей», т.н. «герренмантели», Herrenmantel, то есть «господские плащи» (как и серые плащи «братьев-сариантов», т.н. «сариантсмантели», Sariantsmantel) Тевтонского ордена носились «орденскими братьями» в мирное время (поверх длинного «конвентуального» кафтана, именовавшегося по-немецки «конвентсрок», Konventsrock, Conventsrock). В бою же они носили поверх доспехов т.н. налатник (франц.: «сюрко», нем.: «ваппенрок» или «ваффенрок», то есть буквально «военный кафтан», белый у рыцарей, серый у «сариантов», с одинаковым черным крестом на груди, причем размер креста со временем увеличивался), с течением времени все более укорачивавшийся, а в начале XV в. среди них вошел в употребление весьма практичный «ленднер» – надевавшаяся поверх кольчуги толстая,стеганая суконная или кожаная, куртка, подбитая изнутри металлическими пластинами (которая у тевтонских «братьев-рыцарей» была белой, с черным крестом, причем поперечная перекладина креста в описываемое время проходила не на уровне груди, а на уровне пояса рыцаря).