Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

Думаю, в этом и состоял замысел хитроумных ромеев, которые вывели княгиню к столу вместе с императрицами и зостами, а дам свиты Ольги заставили явиться отдельно и представиться по канону царского двора. Своим кивком Ольга лишь показала, что тоже относится к гостям пира. Таким образом, традиции не был нанесен урон. А красовалась ли Ольга в пожалованном ей роскошном поясе дамы-патрикия или нет — не важно [167] Отказаться от этого шикарного украшения, изображенного чуть позже, при Иоанне Цимисхии, на византийском гобелене (на императоре и двух дамах), женщине было вряд ли возможно, даже учитывая его придворный, то есть подчиненный Империи ромеев статус. Но ведь и статус патрикия не был ниже других самостоятельных правителей, например, болгарских и венгерских, которые его принимали. . Всё равно ее почтили гораздо больше, чем других варварских архонтов и послов багдадского халифа.

Пир был вполне в античном духе. Лучшие певчие столицы из храма Апостолов и Святой Софии распевали величальные гимны в честь августейших особ, к семье которых Ольга была причтена как духовная дочь. «Разыгрывались также и всякие театральные игрища», то есть княгиня познакомилась и с греческим театром (мы не знаем только, со средневековым, кстати весьма развитым, или, учитывая ученость Константина, античным).

После развлечений ее ждала еще одна беседа с императором. Для того чтобы ее устроить, Константин вновь дополнил посольский протокол. Обычной схемой приема были официальное представление посольства, неофициальная беседа с императором и пир. Однако попировав с мужской частью посольства русов, император отправился в небольшой зал дворца на придуманный им для новой встречи с Ольгой «десерт в столовой для закусок, где стоял малый золотой стол», на котором «был сервирован десерт в украшенных жемчугом и драгоценными камнями чашах».

За столом с императором сидели его сын и дочери, внучка и молодая императрица Феофано, а также княгиня Ольга. Феофано, вышедшая из социальных низов империи (как многие императоры и императрицы), с большим интересом познакомилась с женщиной, которая после смерти мужа правит одна. После смерти Романа в 963 году она вспомнит этот опыт и начнет править при двух малолетних сыновьях. Но «наиболее прекрасная, обольстительная и утонченная женщина своего времени, одинаково выделявшаяся своей красотой, способностями, честолюбием и порочностью», не смогла, подобно Ольге, держать власть в руках самостоятельно. Она сделала ставку на мужчин, вначале выйдя замуж за прекрасного полководца, но скучного мужа Никифора Фоку, а затем, убив его, за более молодого полководца Иоанна Цимисхия, который ее заточил. А сыновья Феофано, Василий и Константин, впоследствии выдали ее дочь Анну замуж за внука Ольги, князя Владимира, принявшего крещение именно в связи с этим браком.

Встреча оказалась запоминающейся для обеих сторон переговоров. Император не только описал прием Ольги, но и скрупулезно отметил расходы на денежные подарки роскому посольству в честь этого события, по которым мы точно знаем относительное значение его участников. Младшими были слуги послов, получившие по 5 серебряных монет, и люди князя Святослава, которым после пира тоже выдали по 5 монет. Прибывший с Ольгой священник Григорий и 18 ее служанок получили по 8, два переводчика, 43 стряпчих (от разных городов и сообществ) и 20 послов русских князей — по 12 монет, переводчик самой княгини — 15, ее люди (в том числе шесть архонтисс-«родственниц» и восемь мужчин) — по 20, племянник — 30. Этот второй человек в русском посольстве мог быть сыном брата или сестры как Ольги, так и Игоря. Знатность рода Ольги крайне сомнительна. Значит — обратим внимание — у Игоря был брат, о котором летописи прочно забыли! Княгиня получила «на золотом украшенном каменьями блюде» 500 монет (как и багдадские послы).

Внимательный к церемониям император, долго наводивший справки перед приемом Ольги, оценивал сравнительный вес русских властей не на глазок. Для него ситуация была очевидной: княгиня единовластно правила Русью, ее люди были выше послов всех тамошних князей, которые оценивались на одном уровне с городскими стряпчими; Святослав был лишь сыном своей матери, вряд ли дееспособным. Ольга, безусловно, была на Руси первым лицом, ее племянник — с большим отставанием вторым.

Новый прием Ольги, состоявшийся 18 октября 957 года, Константин Багрянородный описал в трактате «О церемониях» кратко, так как он ничего не прибавлял к отработанному протоколу:

«Восемнадцатого октября, в воскресенье, состоялся пир в Хрисотриклине. Василеве сидел с росами. И другой пир происходил в Пентакувуклии св. Павла (зале дворца при храме Святого Павла), где сидела деспина (Елена) с ее багрянородными детьми, с невесткой (Феофано) и с архонтиссой (Ольгой).

И было выдано: архонтиссе 200 милиарисиев, ее племяннику — 20 милиарисиев, священнику Григорию 8 милиарисиев, 16 ее женщинам — по 12 милиарисиев, 18 ее рабыням — по 6 милиарисиев, 22 послам — по 12 милиарисиев, 44 купцам — по 6 милиарисиев, 2 переводчикам — по 12 милиарисиев».

Послы Святослава тут посчитаны — подарки получили 105 человек, тогда как на предыдущем приеме, где число представителей сына Ольги не указывалось, без них было 102 человека. Значит, от князя людей было трое, причем двое послов (тут их 22, а прежде отмечено 20) и один купец (без человека Святослава их было 43, а на втором приеме, где его люди не выделены, стало 44). Оценка императором людей князя Святослава — крайне низкая сравнительно с людьми его матери — вряд ли могла понравиться его дружине в Киеве.

После второго приема русское посольство отправилось домой. Время и так было осеннее, а дорога через пороги — небезопасной.

Посольство Ольги в Царьград оказало определяющее влияние на государственную, духовную и повседневную жизнь Руси. На века. Наиболее быстро оно оказало влияние на быт древних русов. До этого купцы и воины привозили из походов ткани и разрозненную одежду, частью сшитую на себя, частью снятую с трупов. Представления о комплексе нарядов знати никакие рассказы и даже наблюдения мужчин дать не могли. Представления о каменной архитектуре проникали на Русь вместе с наемными мастерами — ведь Игорь смог построить свой каменный двор с теремом. Но осознать весь комплекс созданных великой культурой орнаментов и распорядиться украшать ими одежду и предметы мужчины были неспособны. Одежда, дом и домашний быт были женской сферой.

Сама Ольга, 6 княгинь и 18 боярынь, вернувшиеся на Русь в новых полных и гармоничных нарядах, ясно сознающие, как теперь будет выглядеть двор каждой, как они оденут своих мужей и девушек, что они будут заказывать купцам, какие узоры будут вышивать их мастерицы и вырезать на всем, включая ложки, ремесленники, — это была настоящая культурная революция. Не отзвуки моды в виде обрывков тканей и отдельных предметов, но сама восточноримская мода пришла на Русь и довольно быстро охватила население городов, а одно-два столетие спустя — и сел.