Татьяна Лабутина - Англичане в допетровской России

Между тем, подобный прием не распространялся на всех англичан, прибывавших в Московское государство. К примеру, доктор Виллис приехал в Россию в августе 1599 г. с письмами к государю от королевы и надеялся, что ему окажут достойный прием. Между тем, этого не случилось. «Лишь через шесть часов мне позволили войти в небольшой дом, и была уже ночь, когда я его занял вместе с приставом (присланным) для наблюдения за мною. На ужин мне дали кусок холодного мяса, и я пробыл в этом доме 5 дней. На обед я получал только кусок старой вареной, а к ужину жареной говядины, а дом мой постоянно был полон пьяных русских. Получив разрешение и лошадей, оттуда (т. е. из Ивангорода), я выехал 4 сентября около 9 часов утра… и все мое путешествие не стоило каких-либо расходов для Великого князя, кроме прогонов для лошадей. Подъехав к воротам столицы, — продолжал свое повествование Виллис, — пристав отвел мне длинное низкое помещение, а сам отправился к канцлеру вместе с письмами к нему от Ивангородского воеводы… Тем временем, будучи голодным от продолжительного поста, усталым от непрерывного путешествия, я не мог получить ни еды, ни питья и даже какого-нибудь другого места для отдыха, ибо скамейка в дымной комнате была полна нищих и усеяна мухами. Наконец, я получил хороший обед, который принесли мне английские купцы, едва получившие позволение от канцлера посетить меня». И только благодаря вмешательству соотечественников, Виллис наконец-то с трудом получил у посольского дьяка согласие на то, чтобы въехать в Москву и остановиться в английском доме (на Варварке в Китай-городе), так как по словам дьяка Щелкалова, «во всем городе не было другого подходящего для меня дома, хотя этот город также велик, как Париж во Франции» [185] Старина и новизна. Указ. соч. С. 294. .

Покровительственное отношение Годунова к англичанам продолжалось и после смерти королевы Елизаветы и вступлении на престол короля Якова I Стюарта в 1603 г. С известием о свершившемся событии в Москву в 1604 г. прибыло посольство Томаса Смита. Как свидетельствовал один из членов посольства известный своим сотрудничеством с У. Шекспиром английский драматург Уилкинс Джорж, посла и его свиту встречали тысячи москвичей, а по обеим сторонам пути «выстроились несколько сотен молодых бояр, дворян и богатых купцов, верхом на нарядно убранных конях» [186] Джорж У . Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России… // Иностранцы о древней Москве (Москва XV–XVII веков). М., 1991. С. 164. . Подобно своим предшественникам, посланник и члены его свиты были поражены пышностью и торжественностью царского церемониала в Кремле. Их поразил также вид «могущественного царя», который «восседал на золотом троне, обитом дорогою тафтой, в правой руке он держал золотой скипетр, а на голове имел корону из чистого золота; на шее у него было надето ожерелье из драгоценных камней и жемчуга; его верхняя одежда была сделана из малинового бархата, красиво вышита золотом и изукрашена драгоценными камнями». Не отставали в богатстве нарядов от царя и его ближайшие придворные: члены царской Думы и бояре «в одежде из золотой парчи и тафты, в высоких шапках из черно-бурых лисиц». Джорж насчитал таких разодетых придворных до двухсот человек [187] Там же. С. 165–166. .

Желая добиться подтверждения от русского царя прежних привилегий для своих купцов, присовокупив к ним еще и просьбу о транзитной торговле с Персией и восточной Индией, Яков I передал с посольством Смита богатые дары для Годунова. Среди них преобладали серебряная посуда (блюда, кувшин, кубки, фляги, высокие кружки с крышками) и ткани. Сыну Годунова царевичу Федору был поднесен отрез бархата малинового цвета и два пистолета. Самому царю подарили нить жемчуга в две тысячи зерен и нарядно украшенную карету. Этот экипаж произвел сильное впечатление на обитателей Кремля, а также на москвичей, когда запряженный двумя парадными лошадьми он перемещался по городу [188] Арел М. С., Богатырев С. Н . Англичане в Москве времен Бориса Годунова (по документам посольства Т. Смита. 1604–1605 годов) // Археографический ежегодник за 1997 год. М., 1997. С. 443–444. .

Надо признать, что Борис Годунов чествовал не одних только англичан. По утверждению историка Н. И. Костомарова, «никто из прежних московских царей не отличался такой благосклонностью к иностранцам, как Борис». Он пригласил на царскую службу «ливонских немцев», предоставив им льготы от податей и повинностей, позволил построить в Немецкой слободе протестантскую церковь. Приезжавшие из Германии, Швеции, Франции врачи, аптекари, ученые и военные люди встречали при дворе самый радушный прием [189] Костомаров Н. И . Герои Смутного времени. Указ. соч. С. 45. .

При Годунове заметно увеличилось число иностранцев в войске. Если при Грозном среди воинов чаще всего можно было видеть черемисов, мордву и татар, то теперь в войске Годунова насчитывалось до полутора тысяч иноземцев — немцев, поляков, литовцев, греков, шотландцев, датчан, шведов. «Давно уже московские государи начали принимать в службу иностранцев, немцев, — отмечал С. М. Соловьев, — но никогда еще эти иностранцы не пользовались таким почетом и такими выгодами, как при Борисе». И далее историк разъяснял причины подобной «любезности» Годунова в отношении к иностранным военным специалистам. Это, во-первых, желание царя приласкать ливонцев, во-вторых, явное преимущество иностранных ратников перед русскими, и, наконец, в-третьих, «подозрительность Бориса, который не доверял своим русским, хотел окружить себя иностранцами, вполне ему преданными». Принимая к себе на военную службу иностранцев, царь Борис обещал дворян сделать князьями, а «меньших людей» — боярами. «Мы дадим вам землю, людей и слуг, — заверял их Годунов, — будем водить вас в шелку и золоте, кошельки ваши наполним деньгами». От иностранцев же требовалось лишь служить «верой и правдой» самому царю и его наследнику, и «ни в какие другие государства» не отъезжать [190] Соловьев С. М . Указ. соч. Т. 8. С. 369. .

При Годунове возросло в стране и число иностранных купцов, прибывавших из Англии, Голландии, Германии, Франции. Все они были обласканы царем. К примеру, купцы ливонские, вывезенные в Москву еще при Грозном, получили из царской казны по 300–400 рублей взаймы на бессрочное время и без процентов «под условием не выезжать из России без позволения и не распускать за границей дурных слухов о государе». Двум из них Борис предоставил жалованные грамоты на звание «московских лучших торговых людей» с правом беспошлинной торговли с иностранными государствами, а также с освобождением их дворов от всяких податей и повинностей. Очевидно, что подобные условия, создаваемые царем для иностранных специалистов, и заставили русского историка XIX в. А. В. Арсеньева признать: «Царствование Бориса Годунова было праздником для всех иностранцев, как живших в России, так и имевших торговые сношения с нею. Он, предтеча Петра Великого, ласкал и ублажал их, призывал на службу и щедро одаривал» [191] Арсеньев А. В . История посылки первых русских студентов за границу при Борисе Годунове. СПб., 1887. С. 6. .