Татьяна Лабутина - Англичане в допетровской России

Не забыл Флетчер упомянуть и о съестных припасах русских воинов. Он отмечал, что «царь не дает никакого продовольствия ни начальникам, ни нижним чинам». Поэтому каждый воин обязан иметь с собой провиант на 4 месяца. Как правило, в поход берут сухари, иногда сушеное мясо, или рыбу. Англичанин подчеркивал, что «главные начальники» устраиваются лучше своих воинов, возят с собой палатки и имеют лучшие продовольственные запасы. Примечательно, что высокую оценку состояния русской армии при Иване Грозном давала королева Елизавета. В одном из своих писем-наставлений, адресованных посланнику Боусу, она советовала уведомить шведского короля о том, что «при великих богатствах, которыми обладает царь московский, и при многочисленности боевого его войска как конного, так и пешего, в которой он не уступает ни одному из государей тех стран, королю следует подумать, что даже дорого купленный и невыгодный мир полезнее выгодной и победоносной войны» [518] Грамоты, собранные, переписанные и изданные Ю. Толстым // Толстой Ю. В. Первые сорок лет сношений между Россией и Англией. 1553–1593. СПб., 1875. С. 214–215. .

Насколько объективными были оценки англичан о государственном устройстве Московского государства в XVI — начале XVII вв.? Данный вопрос затрагивал в своем труде «Сказания иностранцев о Московском государстве» известный историк В. О. Ключевский, а также некоторые ученые XX столетия. Судя по их высказываниям, все, что касалось оценок климатических, природных условий, а также занятий населения России, то они были вполне достоверными. «Внешние явления, наружный порядок общественной жизни, ее материальная сторона, — отмечал А. Н. Медушевский, — вот что с наибольшею полнотой и верностью мог описать посторонний наблюдатель». В то же время, продолжал ученый, и в этой области остается еще много «неточных, сбивчивых показаний». Объяснялось это, прежде всего, незнанием русского языка. Немногие британцы (Дж. Флетчер, Дж. Горсей, С. Коллинс) владели им, а потому чаще всего пользовались сочинениями прежних путешественников по Московии. Отсюда у англичан встречается много заимствований из трудов С. Герберштейна и Олеария. Однако главным источником, из которого черпали англичане свои сведения о Московском государстве, конечно же, служили их собственные наблюдения. И оттого, насколько осведомлен был сторонний наблюдатель о государственной и общественной жизни Московии, насколько близко входил в соприкосновение с государственными деятелями, придворными, чиновниками и простыми людьми, во многом зависела полнота и объективность его оценок. Не последнюю роль играла также продолжительность визита, т. к. многое узнать о жизни другого народа за короткий промежуток времени, невозможно. Таким образом, полностью полагаться на свидетельства англичан о государственной и общественной деятельности Московии вряд ли допустимо. «Понятно, как разборчиво и осторожно надобно пользоваться известиями иностранцев о Московском государстве, — подчеркивал А. Н. Медушевский, — за немногими исключениями, они писали наугад, по слухам, делали общие выводы по исключительным, случайным явлениям» [519] Медушевский А. Н. Введение к книге: Ключевский В. О. Сказания иностранцев о Московском государстве. М., 1991. С. 8, 12–14. . И, тем не менее, как справедливо признавал ученый, иностранные известия остаются очень важным материалом для изучения истории нашей страны.

Англичане, прибывшие в Россию, интересовались не только страной, но, естественно, и ее жителями. Р. Ченслер указывал на бедность русского народа и его неприхотливость к еде и жилищу. «От природы они (русские) привыкают к суровой жизни, как в отношении пищи, так и в отношении жилья, — свидетельствовал он. — Бедняков здесь неисчислимое количество и живут они самым жалким образом… По моему мнению, нет другого народа под солнцем, который вел бы такую суровую жизнь» [520] Ченслер Р . Указ. соч. С. 64. . О тяжелом и подчиненном положении простолюдинов России упоминал также С. Коллинс. «Строгое соблюдение постов очень полезно в России, иначе бы государство скоро разорилось, — писал он, — потому что русские крестьяне находятся в совершенном рабстве, заботятся только о том, что наполняет желудок, а все, что они приобретают сверх ежедневных потребностей, отбирают помещики, или их управители» [521] Коллинс С . С. 5. .

О положении простого народа в Московском государстве рассказывал также Дж. Флетчер. В своей книге он посвятил этому вопросу специальную главу «О простом или низшем классе народа в России». Англичанин указывал на бесправное положение простого люда, который не имеет «ни голоса, ни места на Соборе, или в высшем земском собрании, где утверждаются законы и публичные постановления, клонящиеся обыкновенно к угнетению простолюдинов, ибо остальные два класса, т. е. дворянство и духовенство, которые имеют голос в таких собраниях… довольствуются тем, чтобы все бремя лежало на простолюдинах, и что могут облегчить сами себя, сваливая все на них». Флетчер поражался, «до какого рабского состояния» унижены простолюдины не только по отношении к царю, но и к боярам, дворянам, главным чиновникам и всем военным. Его удивляло, что бедный мужик при встрече с кем-либо из знати «должен отвернуться, как бы ни смея смотреть ему в лицо, и пасть ниц, ударяя головою оземь, так точно, как он преклоняется пред изображениями своих святых». Угнетенное положение народа Флетчер усматривал также в отсутствии у него собственности. Земля, движимое имущество, другая собственность, все это принадлежит народу «только по названию» и совершенно «не ограждено от хищничества и грабежа» властей. В результате таких поборов народ вынужден бросать свои деревни и разбегаться по другим местам от «дурного обращения и насилий». Как-то проезжая из Ярославля в Москву, Флетчеру довелось миновать 50 деревень, которые стояли совершенно безлюдными, так как были оставлены своими жителями. Лишенный каких-либо свобод и собственности, русский народ «предается лени и пьянству, не заботясь ни о чем более, кроме дневного пропитания», и в конечном итоге «теряет всякую охоту к работе», заключал Флетчер [522] Флетчер Дж . С. 73–75. .

По всей видимости, положение простого народа мало изменилось к лучшему и спустя столетие. Во всяком случае, английский посланник У.Придо в середине XVII века писал и о произволе царя при взимании налогов, и о «рабских свойствах» и тяжелых условиях жизни русского народа [523] См.: Архангельский С. И . Указ. соч. С. 127–128. .

Особого внимания англичан удостоились русские женщины. А. Дженкинсон полагал, что женщины в России находятся в большом послушании у своих мужей, им «строго запрещено выходить из дома, кроме особых случаев» [524] Дженкинсон А . С. 46. . В одной из своих стихотворных поэм Турбервилль подчеркивал, что русские женщины являются затворницами: «Редко — только в церкви или на свадьбе мужчина сможет увидеть богато наряженную госпожу вне ее дома». Причину тому поэт усматривал в ревности мужей: «Русский мнит, что пожинает сам плоды ее достоинств, / Поэтому держит ее взаперти, уверенный, что она не с другим» [525] Турбервилль Дж . С. 260–261. .