Татьяна Лабутина - Англичане в допетровской России

Таким образом, становится очевидным, что представления англичан о допетровской России как о «варварской» и «нецивилизованной» стране были далеки от истины. Но только ли недостаточной информированностью британцев о России объяснялось подобное восприятие нашей страны? Известный ученый XIX столетия Н. Я. Данилевский по этому поводу писал: «Еще в моде у нас относить все к незнанию Европы, к ее невежеству относительно России… Европа не знает, потому что не хочет знать» [624] Данилевский Н. Я . Россия и Европа. Изд. 6-е. СПб., 1995. С. 40. . В справедливости сказанного мы могли убедиться на примере англичан, посетивших Россию в XVI–XVII веках.

Однако «невежество» британцев, на наш взгляд, не всегда можно было объяснить только субъективными причинами: краткостью визита в стране, незнанием языка и т. д. Ведь все, что касалось материальной культуры (градостроение, деревянное и каменное зодчество), описания климатических и природных условий, занятий населения, а также государственного устройства страны чаще всего носило объективный характер. И потому утверждение ученого М. А. Алпатова о том, что Флетчер создал «пасквиль о России» [625] Алпатов М. А . Русская историческая мысль и Западная Европа XII–XVII вв. М., 1973. С. 299. , вызывает сомнение. На наш взгляд, именно Флетчер представил наиболее объективную и достоверную картину русского государства во второй половине XVI века. Однако по какой-то причине мимо наблюдательного взгляда англичанина незаметно прошла духовная культура русского народа. С аналогичным явлением столкнемся, обратившись к трудам других британцев, писавших о России. Нам представляется, что это происходило далеко не случайно. По-видимому, жителям Англии, в ту пору активно занимавшейся колониальными завоеваниями, было выгодно представить народ России «варварами», а ее правителей «азиатскими деспотами» для того, чтобы противопоставить их «цивилизованным» европейцам. Богатая природными ресурсами Россия с «варварским народом» вполне подходила на роль нуждающейся в руководстве и опеке со стороны «цивилизаторов», читай — колонизации. Об этом совершенно откровенно высказался тот же Флетчер: «Безнадежное состояние вещей внутри государства (России) заставляет народ, большею частью желать вторжения какой-нибудь внешней державы (выделено нами — Т. Л .), которое (по мнению его) одно только может его избавить от тяжкого ига такого тиранского правления» [626] Флетчер Дж . О государстве русском. М., 2002. С. 59. . Как помнится, аналогичные «пожелания» оккупации своей страны будто бы высказывал русский народ в период Смуты, когда в Англии уже полным ходом шла подготовка к вторжению и колонизации Русского Севера.

Таким образом, растиражированный стереотип о «варварском» характере русского народа британцами, на наш взгляд, являлся всего лишь удобным идеологическим прикрытием для колонизаторской политики британских завоевателей. Не удивительно, что данный стереотип продолжал сохраняться в общественном мнении европейцев (и не только англичан) и в последующие столетия. Русофобские настроения на Западе взращивались властями искусственно и преднамеренно, и пример британцев это ярко демонстрировал.

Тема взаимоотношений стран Запада и России в отечественной исторической науке в наши дни становится все более востребованной. Это вызвано, прежде всего, стремлением нашего государства (точнее, его правящей элиты) интегрироваться в европейское и мировое сообщество. Вместе с тем, в последние годы в российском обществе заметно возрос интерес к истории своего отечества со стороны граждан, изрядно подуставших от всевозможных форм проявления «европейничанья», «американизации», «вестернизации», «общечеловеческих ценностей» и прочих атрибутов либеральной модели демократии. Отрадно сознавать, что процесс пробуждения национального самосознания становится в нашей стране все более ощутимым.

Особое место в истории межкультурных связей России и Запада по праву занимают отношения с Англией, насчитывающие продолжительный временной период. На протяжении более, чем 450 лет, два государства прошли сложный и тернистый путь сотрудничества. Нередко между ними возникали, казалось бы, непреодолимые препятствия (английские планы колонизации Русского Севера в 1612 г., Крымская война 1853–1856 гг., интервенция Великобритании в Советской России в 1918 г.). Однако были исторические моменты, когда возникала необходимость во взаимном сотрудничестве, что называется, «по одну сторону баррикад»: участие в Антанте и антигитлеровской коалиции во время мировых войн XX столетия.

Сложным был и начальный путь сотрудничества двух стран. В эпоху интенсивной колониальной экспансии англичане оказались у северных берегов Московского государства, весьма привлекательного, как своей необъятной территорией, так и природными богатствами. Убедившись в том, что перед ними отнюдь не «ничейная» территория, заселенная туземцами, а государство, с хорошо отлаженным механизмом управления, облеченным в ту же форму (абсолютная монархия), что существовала в их стране, британцы принялись «осваивать» «Московию» иными способами. При помощи искусной дипломатии и всевозможных подношений, англичане сумели выторговать у Ивана Грозного для своих купцов привилегии, которые приносили им баснословные прибыли. Благодаря своим дипломатам, купцам, военным специалистам, медикам, англичане приближались к царскому двору, приобщая его обитателей к своей культуре. Очень скоро британское влияние пропитало значительную часть политической элиты Московского государства во главе с «английским» царем Иваном Грозным, а затем и «любителем англичан» Борисом Годуновым.

«Вестернизация» политической элиты еще более усилилась в XVII веке, в правление первых Романовых. Данный процесс был далеко не однозначным. В стране все больше появлялось противников «иноверцев», тех, кто не желал признавать «иной» культуры, кроме своей собственной. Важным результатом процесса отторжения западной культуры со стороны одной части общества, и приверженности к европейским «ценностям» — другой, явилось зарождение в общественной мысли России идейных течений «славянофильства» и «западничества».

Между тем, цари Михаил Романов, а затем и его сын Алексей Михайлович, укрепив свои позиции внутри государства, научились отстаивать национальные интересы на международной арене. В результате деятельности царского правительства претензии англичан на монопольное право в торговле и промышленности были заметно ограничены. Однако это не отвратило выходцев с британских островов от дальнейшего сотрудничества с Россией.