Серж Нонте - Древний мир. Полная история

Хотя термин «упадок» и применяется для обозначения процесса, который означал для этрусков потерю их морского могущества после поражения при Кумах (474 год до н. э.), он может показаться несоответствующим по отношению к эволюции некоторых городов внутренней части Этрурии. Прекрасная Этрурия V века до н. э. была еще далека от того, чтобы быть подавленной во всех областях.

Тем не менее на этом военные неудачи «прекрасной Этрурии» не закончились.

В 426 году до н. э. Фидены все же были разрушены римскими войсками. Последствия этого для города Вейи оказались непоправимыми: он не имел теперь непосредственной связи с морем. Более того, над городом Вейи, находившимся всего в 8 км от Фиден, нависла смертельная угроза. А еще через три года самниты (древнеиталийские горные племена) спустились на равнину и захватили этрусский город Вольтурнум, назвав его Капуей. Поначалу они приняли город и окрестности в совладение от изнуренных войною этрусков, но потом как-то в праздник новоявленные поселенцы напали ночью на старых жителей, которых сморило сном после пиршеств, и перебили их.

Это было фатальное событие для всей Этрурии.

В 405 году до н. э. закончилось очередное перемирие между Вейями и Римом, и полюбившие вкус побед римляне очень активно возобновили военные действия.

Подойдя к этому мощному этрусскому городу, они начали возводить двойные укрепления: одни на случай вылазок горожан были обращены против города, а другие — к Этрурии, если оттуда вдруг подойдет подкрепление.

По мнению Тита Ливия, «римские полководцы возлагали надежды скорее на осаду, нежели на приступ». Поэтому началось строительство зимнего лагеря, «что было в новинку римскому воину; предстояло продолжать войну, стоя на зимних квартирах».

В Риме это решение вызвало недовольство. Еще бы! Это же угроза народной свободе! Молодежь, оторванная от общественных дел, уже ни зимой, ни в другое время года не может возвращаться, чтобы навестить дом и родных… Да и зачем все это? Ведь римские солдаты вынуждены терпеть куда более тяжкие муки и лишения, чем осажденные: ведь те будут проводить зиму под крышей и за стенами родного города, а римляне, засыпанные снегом, должны будут в это время трудиться на строительстве осадных сооружений и спать в жалких палатках…

Заявления полководцев, не пожелавших до завершения дела отводить войска от осажденного города, тонули в криках «радетелей за народные интересы». И вот уже все вокруг позабыли о том, что солдатам за выполнение их воинского долга платили деньги, что теперь государство стало для них источником дохода, и теперь у них нет оснований требовать для себя отлучек домой.

Но все же точка зрения военных победила. Решающим доводом стало то, что Вейи много раз возобновляли войну, не соблюдали мирных договоров, разоряли римские поля и хотели восстановить против Рима всю Этрурию. Разве против такого врага можно воевать вяло и с перерывами? И кто может быть уверен в том, что если сейчас отвести войска, то этруски вновь не примутся за свое?

А как обстоит дело с непосредственными интересами самих воинов — тех самых, о которых теперь стали вдруг заботиться добрые народные трибуны?.. Воины протянули на огромное расстояние ров и вал, причем и то и другое потребовало многих сил; построили крепости <���…> возвели укрепления <���…> А что сказать об осадных башнях, навесах, «черепахах» и других приспособлениях для взятия городов? Теперь, когда уже затрачено столько труда и строительство сооружений наконец завершено, — что же, бросить все это, чтобы летом в поте лица все начать сначала? Строить все заново на пустом месте? Насколько же потребуется меньше усилий, чтобы охранять уже сделанное.

Пока же шли эти споры, жители Вей внезапно открыли ворота города и предприняли вылазку с факелами и спалили почти все плоды длительных трудов осаждавших. От огня погибли также и многие римские солдаты, тщетно пытавшиеся исправить дело. Когда эта весть достигла Рима, всех охватило возмущение. В осадную армию начали записываться добровольцы, которые стали требовать, чтобы их повели под Вейи. Все кричали, что не вернутся оттуда до того, как вражеский город будет взят.

А под Вейями в это время война разгорелась еще сильнее из-за внезапного появления капенцев и фалисков, древнеиталийских народов, живших в Нижней Этрурии. Как писал Тит Ливий, «две эти этрусские общины, будучи расположены по соседству, считали, что после разгрома Вей настанет их очередь». Их войска внезапно явились к Вейям и напали на римский лагерь с той стороны, где командовал Марк Сергий. Римляне от этого «пришли в неописуемый ужас, думая, будто целая Этрурия пробудилась, снялась с мест и всей громадой обрушилась на них». Так же решили и запертые в своем городе вейяне, и это подтолкнуло их к еще более активным действиям.

Римский лагерь подвергся нападению с обеих сторон, воины метались, перенося боевые знамена то туда, то сюда, и в результате не удалось ни вейян удержать в их стенах, ни свои собственные отстоять от врага, наседавшего извне. Оставалось лишь надеяться, что подоспеет помощь из главного лагеря, и тогда одни легионы смогли бы противостоять капенцам и фалискам, а другие вылазке горожан.

Однако главным лагерем римлян командовал Вергиний, ненавидевший Сергия и сам ненавистный ему. Зная, что почти все бастионы пали, укрепления взяты и враг наступает с обеих сторон, он привел своих воинов в боевую готовность, но продолжал держать их в лагере. В результате, упрямство одного не уступало заносчивости другого. Марк Сергий предпочел потерпеть поражение от врага, чем победить вместе с соотечественником, лишь бы не показалось, что он одалживается у недруга. Воины несли потери в окружении, пока наконец не покинули укрепления. Немногие устремились в главный лагерь, а большинство, в том числе и сам Сергий, — в Рим. Поскольку там он переложил всю вину на Вергиния, решено было вызвать того из лагеря, возложив в его отсутствие командование на легатов, то есть на специальных уполномоченных, назначенных Сенатом. Затем дело слушалось в Сенате, где два полководца наперебой обвиняли друг друга. Среди сенаторов лишь немногие защищали интересы государства, большинство стояло за одного или за другого из противников в зависимости от личной привязанности или признательности.

Пока шли все эти нелепые разбирательства, ни о каком взятии этрусского города не могло быть и речи. Более того, римлянам так и не удалось полностью окружить Вейи, а значит, его защитники могли спокойно получать припасы и подкрепления.