Джеймс Хайнцен - Искусство взятки. Коррупция при Сталине, 1943–1953 [litres]

Некоторые посредники, успешно занимаясь своим «ремеслом», накопили внушительные капиталы. Обслуживая элиты, они хвалились своими связями и торговали профессиональными знаниями. В квартире одного маклера, Шульгиной, следователи нашли машинописный список 450 с лишним клиентов. Говорят, Шульгина за три года заработала свыше 800 тыс. руб., что по тем временам составляло приблизительно полторы тысячи средних месячных окладов рабочего. С. М. Юркова, еще один успешный маклер, вела картотеку клиентов, которая содержала более 1 200 имен.

Посредники со связями в московских жилотделах имели круг людей, работавших на них: «вербовщиков», которые подыскивали им потенциальных клиентов. Эти вербовщики действовали как своего рода разведывательная сеть посредников. Шульгина наняла для поиска клиентов семерых человек, включая Чапаеву. В конечном счете посредники получили от 2 до 10 лет лишения свободы.

Двое замешанных в деле работников жилищного управления Мосгорисполкома, Мишин и Суязов, несколько лет находились на подозрении у Московской городской прокуратуры, согласно показаниям С. Железникова, который сам был арестован за взяточничество в 1948 г. Железников поведал на допросе, что работники жилуправ-ления попросту «замазывали рот» следователям, которые просили у них улучшения жилищных условий. Один следователь, например, хотел переехать из жалкой конуры в подвале, и Суязов обеспечил ему квартиру гораздо лучше в обмен на закрытие дела против него. Еще в одном случае тот же Суязов откупился от сотрудника ОБХСС. Как показал Железников, лица, которым Суязов давал «прекрасные» квартиры, «занимали крупные руководящие места – директора магазинов и т. д.» 69.

Все эти примеры подчеркивают тот факт, что и привилегированные, и бедные прибегали к стратегии «покупки» помощи должностных лиц. Незаконные платежи со стороны представителей культурной и военной элиты опровергали официальные заявления, будто лишь самый отсталый, наименее политически грамотный слой способен опуститься до взяточничества. Правда была непригляднее: политические, социальные и культурные элиты, по всей видимости, участвовали в незаконных махинациях ради улучшения своей жизни ничуть не менее охотно, чем «отсталые» массы.

Во время и после войны массовая эвакуация и повреждения транспортных систем наложились друг на друга, создав для железнодорожных служащих заманчивые шансы на извлечение прибыли. В годы войны было разрушено 65 тыс. км путей 70. Историк Ребекка Мэнли приводит примеры того, как людям, эвакуировавшимся с пути немецкого вторжения, приходилось платить взятки за прописку, которая давала право жить в Ташкенте – одном из главных сборных пунктов беженцев. Если члены семей писателей могли использовать для получения соответствующих разрешений свои связи, то многим другим оставались только взятки. После войны массовое возвращение беженцев подвергло чрезвычайным перегрузкам поврежденную железнодорожную сеть, вызывая огромный спрос на билеты. Работники транспорта имели практически неограниченные возможности для сделок с требованием дополнительной платы. Семьи, возвращавшиеся из Сибири или Средней Азии, нуждались во множестве документов, что породило еще один богатый источник нелегальных доходов; те, кто не располагал необходимыми личными связями, оставались на милость чиновников 71. Железнодорожники требовали «мзду» за продажу билетов, частенько вымогали деньги за перевозку или выдачу багажа. Все солдаты, миллионами прибывавшие из-за границы, ехали поездом. В замечательном фильме Григория Чухрая «Баллада о солдате» выведен отрицательный персонаж – железнодорожный охранник, берущий у солдата за проезд банку тушенки. Весной 1946 г. несколько работников станции Чита Забайкальской железной дороги были арестованы, потому что за взятки позволяли пассажирам ехать без билета 72. Проводник специального поезда с гражданами, которые реэвакуировались из Краснодара в Ленинград, вымогал деньги у ряда пассажиров, угрожая выкинуть их из поезда. Кроме того, он брал взятки за нелегальный провоз пассажиров. Судья приговорил его к 5 годам заключения. «Правда» сообщила 1 августа 1946 г., что кассир на Херсонской железной дороге получил 8 лет за незаконную продажу 71 билета по сильно вздутым ценам 73. Тем не менее, как отметил в 1946 г. сам министр юстиции, лишь небольшая доля взяточников, действовавших в железнодорожной системе, привлекалась к ответственности, и эти слова не противоречат также наблюдениям правоохранительных органов относительно других секторов экономики 74.

Хотя проблема не была решена, условия, несомненно, улучшались, по мере того как сокращение объема перевозок и восстановление железнодорожных линий уменьшали (но не устраняли полностью) для железнодорожников возможности требовать особую «мзду». По статистике Министерства юстиции, количество осужденных за взяточничество на железных дорогах в 1948 г. составляло 729 чел., в 1949 г. – 560, в 1950 г. – 370. Эти цифры сильно недотягивают до масштаба проблемы. Общая сводка Верховного суда о преступности в СССР за 1948 г. подтверждала «распространенность взяточничества на транспорте», невзирая на снижение числа осужденных 75.

Если многие рядовые люди платили взятки, просто чтобы получить то, что, по их мнению, полагалось им от государства по закону (настоящие официальные документы, квартиры, услуги железных дорог), то второй вид взяток предлагался гражданами в качестве компенсации должностным лицам за услуги в обход закона. Плата за незаконное получение чего-либо, столь же незаконное решение проблемы или во избежание потенциальных неприятностей составляла эту вторую категорию взяток, цели которых включают приобретение фальшивых документов, неправомерный доступ к высшему образованию и уклонение от выполнения заданий по продовольственным заготовкам.

Иногда советским гражданам приходилось платить из-под полы за документы, которые им обязаны были выдать, но временами они при помощи взяток госслужащим добывали и поддельные документы. Массовые перемещения людей после войны породили большой спрос на фальшивые внутренние паспорта и прописки среди тех, кто желал жить в городах 76. В 1945-1946 гг. несколько сотрудников паспортного отдела в г. Бабушкин Московской области пошли под суд за то, что за взятки снабдили фальшивыми паспортами 31 чел. Эти сотрудники также выдали 50 ложных разрешений на прописку, в том числе некоторым «ворам-рецидивистам», вероятно освобожденным из Гулага по июльской амнистии 1945 г., но утратившим право жить вблизи крупных городов 77. Историк Дон Фильцер обращает внимание на дела сотрудников отделов кадров, которые брали деньги за выдачу фальшивых паспортов либо незаконное оформление уволенным или ушедшим без разрешения рабочим бумаг, ложно удостоверяющих, что те оставили работу по уважительной причине. Без этих официальных удостоверений их не рискнули бы взять в другом месте 78.