Татьяна Тимофеева - «Мы жили обычной жизнью?» Семья в Берлине в 30–40-е г.г. ХХ века

Женщин на таких прогулках часто действительно волновали иные проблемы, чем мужчин. «Моя мама шла с нами только тогда, когда отец обещал нам мороженое и конфеты. […] Осенью мы ходили в Кенигсхайде за грибами. Мама ворчала, когда мы возвращались с полными корзинами, потому что она должна была это переработать» [242]. Целью прогулки могли быть какая-то достопримечательность, но чаще — кафе или летний ресторан, где с одной стороны стояли столики со скатертями и сновали официанты, а с другой — столы без скатертей, чашки, кипяток и висела надпись «Здесь семьи могут сами сделать кофе!», так что любой мог провести свой досуг в соответствии со средствами [243]. Любимым удовольствием было также купание. Следует подчеркнуть, что все общественные места в Берлине, к которым принадлежали и оборудованные пляжи, были насыщены нацистской символикой, флаги со свастикой полоскались над головами отдыхающих. В этом отношении Берлин приблизительно до 1937 г. представлял скорее исключение, потому что многочисленные фотографии курортов Балтики и Северного моря вовсе не свидетельствуют о таком «дизайне», что отмечают и сами берлинцы в воспоминаниях [244].

Довольно часто в 30-е гг. бюргерские семьи принимали у себя гостей, делали визиты сами и посещали родственников, если они проживали в Берлине. Как только за столом начинались «серьезные разговоры», даже необязательно на политические темы, детей отсылали вон из комнаты [245], при визитах вообще редко брали их с собой. Мир детей и мир взрослых был разделен достаточно строго и детям считалось недопустимым вмешиваться в разговоры и дела старших.

Светлым временем для всей семьи были школьные летние каникулы, во время которых семья старалась выехать из города на дачу, к родственникам, на курорт, в туристические поездки. В этом отношении середина 30-х гг. однозначно привнесла в повседневность больше возможностей для проведения отдыха. В воспоминаниях и интервью берлинцев из средних слоев нередко встречаются упоминания о приобретении в этот период моторной лодки [246], мотоцикла [247]или даже автомобиля [248], что становилось целым событием в семейной жизни и запечатлено на семейных фотографиях. Все это воспринималось как неоспоримое свидетельство существенного улучшения жизненных условий в 30-е гг. Состоятельные семьи из верхов среднего слоя могли даже позволить себе нанять шофера.

Статистические сведения о личных автомобилях и мотоциклах в столице подтверждают высказывания мемуаристов. Можно предположить, что Берлин как столица по этим показателям должен был опережать средние цифры по стране. В 1930 г. в городе было чуть меньше 62,5 тыс. автомобилей, т. е. приблизительно 1 автомобиль на 64 человека, и это число медленно росло до 1937 г… Три года, вплоть до 1940 г., продолжался бурный рост и количество автомобилей — 125 тыс. — вдвое превысило уровень 1920 г., в расчете на 1 автомобиль — 35 человек [249].. Количество мотоциклов равномерно росло с 1930 г. до 1940 г., но в 1940 г. оно падает почти до нуля! Война вносит свои коррективы — почти та же картина и с автомобилями — и в воспоминаниях нередки упоминания о реквизиции средств передвижения на нужды фронта.

Но пока что счастливая семья осваивала новое средство передвижения. «Это был „Ситроен“ 1937 года, темносиний. Лак блестел и переливался как роскошный шелк. […] Когда мотор заводился, это звучало лучшей музыкой в наших ушах» [250]. Не беда, что автомобиль уже имел хозяина, хотя… Случайно мой отец услышал о еврейской семье, которая должна была продать свою машину. Должна была [251]. Мой отец связался с ними. […] Я упала с облаков на землю, когда мои родители из-за этой машины, которая еще не была нашей, буквально вцепились друг другу в волосы. Моя мать кричала: «Мы не можем этого сделать! Мы не можем забрать у них еще и автомобиль!» А мой отец кричал в ответ: «Еще как можем! Мы не забираем у них ничего, мы покупаем у них! Цена хорошая и им срочно нужны деньги!» [252]Финал этих пререканий предсказуем: зимой 1938 г. семья Розмари приобрела свою темносинюю мечту: «Это трудное время обернулось для нас хорошей жизнью. Теперь мы могли путешествовать и зимой, а летом мне разрешали брать с собой подружек. Что за счастье! Я лопалась от гордости, когда наша великолепная машина стояла перед дверью» [253]. К этим бесхитростным детским впечатлениям трудно что-то добавить, можно только предположить, что подобные чувства могли испытывать и взрослые после недолгих сомнений и даже угрызений совести… Другие семьи, также приобретшие в конце 30-х гг. подержанные автомобили, не оставили столь подробных сведений об их происхождении, остается только гадать, сколько из них тоже принадлежали раньше евреям. Новые владельцы с удовольствием ездили на машинах за город [254], к родителям [255]и в отпуск и позже упоминаний о внутрисемейных конфликтах, связанных с «происхождением» семейного авто, в воспоминаниях нет. Преимущества выгодного приобретения, видимо, не оставляли для них места.

Но о новых возможностях для проведения отпуска позаботилось и государство. О немногих моментах жизни при нацизме, в том числе семейного досуга люди вспоминают с большими положительными эмоциями, чем о деятельности организации «Сила через радость» («Kraft durch Freude»), специально созданной в ноябре 1933 г. в ряду социально-политических инноваций национал-социализма для организации недорогого досуга граждан рейха [256]. Ее кратковременные и даже многодневные поездки (самый дорогой двухнедельный круиз по Средиземному морю стоил 190 марок, это чуть превышало среднемесячную зарплату рабочего) были доступны почти каждой семье, но в наибольшей степени такой вид отдыха соответствовал стереотипам именно среднего сословия, которое раньше мечтало об образе жизни богачей, но не могло себе этого позволить. И оно воспользовалось инициативой государства в полной мере, что внесло приятные перемены в повседневную жизнь семьи. «За недельный круиз в Норвегию мы заплатили 54 марки. Шесть раз на дню нас обслуживали официанты в униформе, а за обедом было несколько перемен блюд. И никакой политики, только музыка, танцы, новые фильмы и лекции» [257]. Респонденты также вспоминали о том, что семья отдыхала по линии «Силы через радость», правда, внутри Германии, но и у них остались об этом самые лучшие воспоминания, подтверждающие в том числе отсутствие идеологического воздействия на участников поездок, что идет вразрез с утверждениями ряда исследователей [258].

Среди «домашних» способов проведения свободного времени упоминаются слушание радио [259]и чтение, нередкими были и совместные занятия с детьми: кукольные постановки, игры, поделки, приносившие взаимную радость как родителям, так и детям. Что касается радиопрограмм, то радио служило как источником развлечения, особенно музыкальные передачи, так и новостей. Его сравнительно редко упоминают как способ проведения досуга, для этого у берлинцев были другие, более привлекательные возможности вне дома, в основном, оно звучало как фон. Каких-либо специальных радиопрограмм, в том числе детских или для домохозяек, берлинцы не слушали, немногие исключения в воспоминаниях сделаны для театральных постановок. Интересна структура радиовещания в предвоенном 1938/39 г., которая опровергает еще одно расхожее клише о полной иделогизации всех сторон культурной жизни и средств массовой информации в Третьем Рейхе. Легкая музыка занимала 64 % эфирного времени и была абсолютным лидером, от трех до семи процентов отводилось на классическую музыку, театральные постановки, спорт, политику (!), детское вещание, новости занимали 10,4 % [260]. Большой популярностью у людей пользовалась воскресная программа «Концерт по заявкам», в которой можно было поздравить родных и друзей, заказав для них какую-нибудь мелодию.