Энн Гленконнер - Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы [litres]

Как только я повзрослела достаточно, чтобы заняться верховой ездой, парк Холкема стал моим. Я отважно скакала повсюду на моем пони Китти. Когда мы стали еще чуть старше, нам с Сарой позволили ездить на пони к одному из самых симпатичных наших арендаторов, Гэри Мофе. Спустя много лет я очень сдружилась с его женой Марит. Гэри скакал по парку на огромном черном жеребце, а за ним трусили наши безнадежные пони. Мы изо всех старались успеть за ним, но получалось не очень.

Не только наша семья была частью Холкема, но и все, кто работал в поместье. Порой это были очень интересные люди. Главный садовник, мистер Паттерсон, по утрам с энтузиазмом играл на волынке – он делал это каждый раз, когда к нам приезжали гости. В конце концов мама теряла терпение и кричала:

– Достаточно, мистер Паттерсон, благодарю вас!

Мое раннее детство было по-настоящему идиллическим, но начало Второй мировой войны изменило все. Мне было семь, Кэри – пять. Отец вместе с Шотландской гвардией отбыл в Египет, и мама поехала вместе с ним, как поступили многие жены. Холкем-холл был частично занят армией. В парковом храме расположился отряд местной самообороны. Садовники и лакеи ушли в армию, а горничные и поварихи работали на военных заводах.

Все считали, что немцы непременно высадятся на побережье Норфолка, поэтому перед отъездом в Египет мама отвезла нас с Кэри в Шотландию, к нашей двоюродной бабушке Бриджет, подальше от подводных лодок Гитлера.

Прощаясь, мама сказала мне:

– Энн, остаешься за старшую. Присматривай за Кэри.

Если бы мы знали, как долго мамы не будет с нами, нам было бы еще тяжелее. Но тогда никто не знал, как долго продлится война. Наша разлука с родителями продлилась три года.

Мы приехали в Дауни-Парк, где жили наши кузены Огилви. Это было одно из охотничьих поместий Огилви в Ангусе: основной их дом, Кортчи-Касл, был реквизирован и отдан под госпиталь для польских офицеров. Хотя мы с Кэри переживали из-за разлуки с родителями, поездка в Шотландию казалась нам увлекательным приключением. Я любила своих кузенов Огилви. Их было шестеро, и трое младших – Дэвид, Ангус и Джеймс – были примерно нашего с Кэри возраста. Мы хорошо их знали, потому что они приезжали к нам в Холкем каждое лето. Мы отлично проводили время, гуляли, веселились и играли. Мы наблюдали, как мальчишки без конца играют в крикет на террасе в специальных льняных килтах – я и Кэри страшно им завидовали. Наша няня была не слишком довольна гостями, потому что им доставались все лучшие фрукты (довольно редкое лакомство в то время). Она вечно твердила, что им пора бы и домой уехать.

Кузены по-дружески приняли нас в Дауни-Парке. Особенно мне нравился Дэвид, и я следовала за ним повсюду. Я обожала их мать, свою двоюродную бабушку Бриджет, урожденную леди Александру Кук. Она была сестрой моего деда. Бриджет была сторонником «христианской науки» – это религиозное движение в XIX веке разработала Мэри Бейкер-Эдди. В годы Первой мировой войны «христианская наука» приобрела большую популярность среди аристократии, и многие стали ее адептами. «Христианская наука» учила, что все болезни – это иллюзия, от которой можно избавиться с помощью молитвы. Это приносило большое утешение бабушке Бриджет и ее мужу, моему двоюродному деду Джо, графу Эрли. Первая мировая война оказала на деда, как и на многих мужчин, очень тяжелое воздействие. Бабушка Бриджет постоянно говорила о своих убеждениях и давала мне массу полезных советов. Больше всего меня поразил такой: «Все как-то устраивается. Возможно, не всегда так, как ты ожидаешь, но форсировать события не следует». Бабушкин спокойный подход очень помог нам с Кэри, потому что мы очень переживали из-за разлуки с родителями во время войны.

3 сентября 1939 года бабушка Бриджет собрала нас в гостиной Дауни-Парка, и мы вместе слушали по древнему приемнику выступление Невилла Чемберлена с объявлением войны Германии. В голосе премьер-министра слышалась тяжелая серьезность, и атмосфера в комнате была такой же. Слушая радио, я смотрела на ковер, не понимая, что происходит, и думая только о том, когда мы сможем вернуться домой.

Когда в 1940 году принцесса Елизавета обратилась к британским детям, атмосфера была совершенно иной. Мы снова уселись на ковер в гостиной вокруг старого приемника и, вытягивая шеи, прислушивались к голосу Елизаветы – ведь мы все ее хорошо знали. Нам казалось, что она обращается прямо к нам. В заключение принцесса сказала: «Рядом со мной моя сестра, и мы обе хотим пожелать вам доброй ночи. Иди сюда, Маргарет». И принцесса Маргарет произнесла: «Доброй ночи, дети». Мы ответили ей хором. Нам казалось, она слышит нас где-то в таинственном беспроводном эфире. Принцессы были нашими героинями. Многие друзья моих родителей отправили детей в Америку, подальше от ужасов войны, но две принцессы остались в Англии и подвергались той же опасности, что и мы все.

Война означала, что мы с Кэри и принцессы больше не сможем встречаться в Норфолке. Встретились мы лишь однажды, когда все Огилви, Кэри и я отправились в замок Глэмис – поместье королевы-матери, где родилась принцесса Маргарет.

Глэмис считается самым зловещим замком Шотландии. Принцесса Маргарет знала все страшные истории и легенды родного дома. Мы гуляли по замку и парку, а она рассказывала нам истории про призраков, про Серую Даму, которая живет в часовне, и Даму без языка, которая гуляет по газонам. Истории увлекали кузенов, и они рассказывали собственные, про призрака Кортчи, который бил в барабан каждый раз, когда кто-то в семье умирал. После этих историй я тихо радовалась, что тот замок реквизировали. Перед нашим отъездом принцесса Маргарет взяла нас с собой посмотреть поезд, который проезжал по границе поместья. Мы стояли на мосту над железнодорожной веткой, и нас окутывал пар.

Больше мы не виделись. Наша жизнь была довольно ограниченной. Бензина не было, наш дом располагался довольно далеко от ближайшего города, и мы все время проводили в Дауни-Парке. Лишь однажды мы выбрались в Данди – дядя Джо отвез нас в театр.

Зимой мы катались на коньках по замерзшему озеру. А когда у нас не было уроков с гувернанткой, мы занимались «военной работой» – собирали мох сфагнум для Красного Креста (мох использовали для повязок), вязали перчатки для моряков на миноносцах и развлекали польских офицеров в замке Кортчи, разыгрывая для них любительские спектакли и устраивая веселые игры.

Вторую половину дня мы проводили на свежем воздухе за физическими упражнениями. Мы уходили на долгие прогулки, потом возвращались домой, и житель ближайшего городка Кирримюир учил нас танцам. Мы с Кэри надевали черные танцевальные туфли и отправлялись в гостиную, где нас уже поджидал наш кузен Джеймс, ровесник Кэри. Он всегда был в килте. Учитель учил нас танцевать шотландские танцы.