Мария Кича - Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях

До конца своей короткой жизни Фейсал горячо любил Хэрроу и тех, кого там встретил. После выпуска он активно переписывался со школьными товарищами, преподавателями и директором. Король надеялся, что когда-нибудь в Хэрроу будет учиться его сын — в 1957 году он даже съездил туда с невестой, принцессой Сабихой. Такая преданность alma mater редко встречается в арабском мире.

2 мая 1953 года Ирак с небывалым размахом отметил совершеннолетие монарха. В Багдад прибыли тысячи высокопоставленных гостей. Пышное торжество началось с того, что Фейсал принес присягу в парламенте и обещал служить своему народу. После этого прогремел залп из 101 орудия — Ирак приветствовал нового короля, Фейсала II.

Праздничные мероприятия длились неделю. Военные парады и светские приемы чередовались со спортивными играми и пирами под открытым небом. Иракцы ликовали. Багдад не спал — по ночам город наполняла музыка, игравшая из громкоговорителей. Жители бедных кварталов били в барабаны и танцевали до рассвета. Юный монарх, рано осиротевший и выросший на глазах у подданных, вызывал у них неподдельную нежность. Внешне король производил самое приятное впечатление. Он много читал, интересовался фотографией и разбирался в живописи. В отличие от отца — покойного Гази — Фейсал рано ложился спать и рано вставал, не употреблял алкоголь и ненавидел скорость. Характер и привычки молодого короля давали надежду на то, что он будет мудрым правителем, заботящимся о благополучии народа.

Но самым счастливым человеком в Месопотамии был Абд аль-Илах. Его регентство наконец-то завершилось. Принцу едва исполнилось 40 лет — и он предвкушал долгие счастливые годы вдали от багдадской суеты.

В июле 1956 года Фейсал нанес визит британской королеве Елизавете II. Газета «The Times» посвятила этому большую статью — где отмечалось, что Ирак искренне симпатизирует Великобритании, а Багдад является единственной арабской столицей, которая не контактирует с СССР.

Редакция «The Times» знала, как правильно расставить приоритеты. Эпоха колониализма подходила к концу. Позиции англичан на Ближнем и Среднем Востоке ослабли. Вашингтон же мечтал получить доступ к огромным запасам ближневосточной нефти. В итоге Великобритания и США договорились создать «Восточный блок» для объединения под своим началом Ирака, Ирана, Афганистана и Турции. [35] По сути, США и Великобритания собирались возродить Ближневосточную Антанту (1938–1948) — союз Ирака, Ирана, Афганистана и Турции, созданный на основе Саадабадского пакта (1937). Однако Ближневосточная Антанта существовала лишь на бумаге, и в 1950-х годах Лондон и Вашингтон решили повторить попытку с учетом предыдущих ошибок. Лондон справедливо считал формирование «Восточного блока» вопросом имперского выживания.

По ряду причин Афганистан заменили на Пакистан. Наконец, 24 февраля 1955 года в Багдаде представители Ирака и Турции подписали Багдадский пакт, на основе которого и был учрежден пресловутый «Восточный блок» — Организация Центрального Договора, или СЕНТО (от англ. The Central Treaty Organization). 4 апреля 1955 года к СЕНТО присоединилась Великобритания, 23 сентября — Пакистан, 3 ноября — Иран.

Колесо истории совершило новый оборот. Теперь Великобритания нуждалась в Ираке. Поэтому в июле 1956 года Елизавета II говорила Фейсалу II, что Ирак превратился в образцовое государство — и что недавно он стал гораздо сильнее благодаря Багдадскому пакту.

В словах Елизаветы крылась известная доля истины. Еще в 1930 году, по мнению мирового сообщества, Ирак не был готов к независимости. Дальнейшая история королевства — включая резню ассирийцев, шиитские бунты, сумасбродства Гази I, перевороты, Англо-иракскую войну, еврейский погром, частые смены кабинета министров, убийства чиновников и регулярные волнения в Багдаде — давала противникам иракского суверенитета всё новые аргументы. Тем не менее, в 1956 году Ирак казался практически состоявшимся государством.

Из Лондона Фейсал II отправился отдохнуть на Французскую Ривьеру — и встретил там свою любовь. Сердцем монарха завладела принцесса Сабиха Фазила Ханум Султан — правнучка османского султана Абдул-Хамида II. По иронии судьбы, она принадлежала к династии, с которой боролись предки Фейсала.

До знакомства с Сабихой Фейсал безуспешно пытался найти спутницу жизни. Абд аль-Илах сложил с себя полномочия регента, но оставался наследным принцем и при необходимости мог занять престол. Однако молодой король априори должен был жениться и стать отцом. К будущей супруге предъявлялись простые требования — благородное происхождение, мусульманское вероисповедание и отсутствие религиозного фанатизма.

Отыскать такую девушку среди европеизированной восточной аристократии не составляло труда, но юному монарху не везло. Сперва он обручился с дочерью египетского короля Фарука I, однако помолвка расстроилась. После Фейсал посватался к Шахназ Пехлеви — дочери иранского шаха Мохаммеда Резы Пехлеви. Шах не возражал, но принцесса отвергла жениха. Затем Фейсал попросил у короля Марокко Мухаммеда V руки его дочери Лаллы Аиши — и получил согласие. Впрочем, свадьба не состоялась. Во-первых, Фейсал плохо понимал марокканский диалект арабского языка. Во-вторых, ему внезапно захотелось, чтобы избранница была не жгучей брюнеткой, как Лалла, а блондинкой или хотя бы шатенкой. В-третьих, династия Алауитов, к которым принадлежал Мухаммед, исторически предпочитала внутренние браки.

И вот, после нескольких лет бесплодных поисков, Фейсал встретил Сабиху. Они прекрасно проводили время: купались в Средиземном море, катались на водных лыжах, веселились на модных вечеринках в курортных городах Французской Ривьеры. В начале 1957 года влюбленные объявили о помолвке. Свадьба была запланирована на 1958 год. Казалось, Фейсала и Сабиху ждет счастливое и безоблачное будущее — но только казалось.

Хашимиты — великая династия, и враги у них тоже были великие. Одним из них являлся Гамаль Абдель Насер. Его звезда взошла на политическом небосклоне в 1950-х годах. Насер быстро превратился в национального героя Египта. Яркий и харизматичный лидер, он до сих пор олицетворяет единение арабов и их надежду на лучшие времена. Египетский президент был приверженцем панарабизма и социализма — и, значит, естественным противником Хашимитов.

По иронии судьбы, представителем панарабизма был еще шариф Хусейн (прадед Фейсала II) — в 1916 году аравийские улемы провозгласили его «королем арабской нации». Но Хусейн стремился к расширению собственных владений. Он желал собрать арабов под знаменами своей династии, не руководствуясь прозападной светской идеологией. Сын Хусейна, Фейсал I, мечтал об интеграции Ирака и Сирии, Ибн Сауд более 30 лет боролся за господство над Аравией — но планы и действия обоих монархов также были обусловлены желанием создать сильное государство и оставить его в наследство своим детям.