Мария Кича - Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях

Спустя три месяца Абдалла понял, что может опереться на поддержку населения. В феврале 1921 года он двинулся на север, дабы предложить англичанам возглавить любое арабское королевство на их усмотрение.

Амир выбрал прекрасное время для того, чтобы напомнить о себе. Весной 1921 года в Каире проходила британская конференция, посвященная проблемам управления мандатными территориями на Ближнем Востоке. Черчилль хотел раз и навсегда устранить неопределенности в статусе Палестины, Месопотамии и Трансиордании. Политики прислушивались к мнению экспертов. Самый авторитетный из них — Томас Эдвард Лоуренс — знал Абдаллу и дружил с Фейсалом. В конечном счете Лоуренс убедил Черчилля сделать Хашимитов правителями Ирака и Трансиордании.

По итогам Каирской конференции Фейсалу обещали трон в Багдаде. Абдалла был страшно разочарован. В отличие от брата, он получил «утешительный приз» — маленький пустынный эмират со странными границами. Впрочем, на амира все же возложили ответственность за конкретную территорию. Однако после марта 1921 года отношения между англичанами и Абдаллой испортились.

Британские чиновники и Хашимит по-разному воспринимали Трансиорданию. Англичане видели в ней будущую конституционную монархию, а амир — отправную точку для расширения своих владений. Фейсал правил огромной Месопотамией, и его старший брат намеревался создать для себя не менее достойное королевство — огнем и мечом, если потребуется. Абдалла не мог отказаться от этой идеи вплоть до 1924 года.

Вскоре позиция Великобритании изменилась. Теперь она настаивала лишь на том, чтобы в Трансиордании было спокойно. Абдалле не следовало вмешиваться в дела Палестины (которую англичане считали своей главной мандатной территорией) и Сирии (которую контролировали французы). Если бы это простое требование соблюдалось, то Лондон доверил бы Хашимиту руководство Трансиорданией. В итоге страна превратилась бы в сферу персональной ответственности Абдаллы, а он сам — в суверенного монарха. Все это рассказал Абдалле Черчилль — они встретились в Иерусалиме после Каирской конференции.

Министр подчеркнул, что амиру дается шестимесячный испытательный срок, по истечении которого он будет утвержден в качестве правителя Трансиордании.

Абдалла согласился. Но для него подрыв порядка в Палестине и Сирии являлся обязательным условием реализации амбиций — личных и династических. Трансиордания же не вызывала у амира никаких эмоций, кроме презрения. Хашимит не учел, что за эту страну отвечают английские чиновники, которые не станут терпеть его выходки — хотя бы потому, что дорожат своей работой.

Противоречие между планами англичан и замыслами Абдаллы обнаружилось уже к июню 1921 года. Как отмечает историк Уриэль Данн, «министерство по делам колоний единодушно пришло к выводу, что от Абдаллы надо избавиться — если возможно, то с должным уважением к нему, если нет — то без». Британский резидент [42] Главный британский резидент в Трансиордании — администратор, действующий от имени верховного комиссара Палестины, второй по значимости чиновник в эмирате. Альберт Абрамсон обрушил на амира поток яростных обвинений. По утверждению Абрамсона, Хашимит всячески уклонялся от политического и финансового контроля со стороны английской администрации, помогал арабским националистам, а также был ленив, жесток и расточителен.

Абрамсон не питал к Абдалле теплых чувств, но обвинения были справедливыми. Например, весной 1921 года по инициативе амира первым премьер-министром Трансиордании стал ливанец Рашид Талиа — знаменитый участник арабского национально-освободительного движения. Таких, как Талиа, называли истиклялистами (от араб. استقلال — независимость). Демонстративная любовь Хашимита к ливанским и сирийским истиклялистам вполне объяснима — Абдалла грезил о Леванте. Амир надеялся, что однажды сирийцы и ливанцы усадят его на престол в Дамаске — и тогда он возглавит Великую Сирию.

Под негласным покровительством Абдаллы истиклялисты агитировали против «западных колонизаторов» и планировали теракты. В июне 1921 года очередной арабский националист совершил неудачное покушение на французского генерала Гуро — и укрылся в Трасиордании. Экстрадиция преступника затянулась. Лондон и Париж два года пререкались друг с другом. Хашимит стравливал англичан и французов — а ведь для того, чтобы этого не случилось, Черчилль запретил ему вмешиваться в сирийские дела.

Впрочем, Абдалла выдержал испытательный срок. Своим назначением в качестве амира Трансиордании он был обязан Лоуренсу Аравийскому. Получив множество негативных отзывов о Хашимите, Черчилль командировал Лоуренса в Трансиорданию — для оценки деятельности амира. Вернувшись в Лондон, полковник заявил, что Абдалла должен возглавить эмират — и что во всех проблемах виновата Великобритания, которая плохо ему помогает. Подчиненные Черчилля возмутились, но Лоуренс подмигнул им и сказал: «Мы должны оставить Абдаллу — тогда он окончательно себя утопит!» Чиновники решили, что таков план руководства, о котором им знать еще не полагается, а Черчилль тяжело вздохнул. Он знал, что с Хашимитами бывает непросто, но доверял Лоуренсу. Так Абдалла — амир-принц с рождения — стал амиром-правителем.

В феврале 1924 года англичане урезали материальную помощь Трансиордании и принялись за истиклялистов. Большинство борцов за свободу было арестовано или депортировано из страны. Остальные, подобно Ибрагиму Хашиму, присоединились к Абдалле. Они сделали выбор в пользу работы на благо Трансиордании. Хашим шесть раз возглавит правительство, станет министром юстиции и председателем Верховного суда. Он будет преданно служить Хашимитам на руководящих должностях вплоть до смерти от рук иракских революционеров в 1958 году — тогда Хашим волею судьбы окажется с официальным визитом в Багдаде.

Помимо истиклялистов, еще одну проблему для Трансиордании представляли бедуины. В эмирате проживали свыше тридцати племен. Абдалла стремился понравиться сильным — Бану Сахр и Ховейтат. Слабые племена он игнорировал либо запугивал. Амир вел себя как настоящий шейх — он демонстрировал чудеса изворотливости, льстил одним вождям и угрожал другим. В нем проявилось то исконное, кровное, бедуинское, что не смогли стереть годы жизни в Стамбуле. Правитель Трансиордании носил арабскую одежду, ел руками и любил лошадей гораздо больше, чем дорогие автомобили. В отличие от прозападного Фейсала, он обращался к истокам — и ориентировался на те далекие времена, когда Хашимиты были могущественными хозяевами Мекки.

В июне 1921 года бедуины бросили вызов Абдалле. На севере — в районе Ирбида — восстало полукочевое племя Кура. Крестьяне отказались платить налог на скот, ибо уже выплатили его муниципалитету, который впоследствии упразднили британцы. Абдалла нуждался в деньгах — поэтому он не только вводил новые пошлины, но и беззастенчиво взыскивал старые, за 1918–1920 годы, ссылаясь на якобы существовавшие недоимки. В деревни Кура нагрянула полиция — она изъяла овец в счет уплаты налога. Поняв, что их грабят, крестьяне убили полицейских. Впрочем, мятеж быстро угас. Племя решилось на компромисс с Абдаллой, дабы в дальнейшем жить спокойно.