Джульет Баркер - Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию

Заключительная часть военного договора, такого как тот, который Чосер подписал с Генрихом V, касалась важного вопроса о пленных и призах. Этот вопрос мог быть чрезвычайно спорным, не в последнюю очередь потому, что эта добыча не принадлежала автоматически тому, кто ее захватил. Поскольку все солдаты в армии получали жалованье, было принято, что часть их добычи должна быть отдана их нанимателям. Поэтому в договоре было прописано то, что с 1370-х годов стало обычным распределением добычи. Король должен был получить одну треть от личной добычи каждого капитана и одну треть от добычи его отряда при условии, что его стоимость превышала 10 марок (6 фунтов 13 шиллингов 4 пенса, или почти $4 444 по сегодняшним ценам); все, что стоило меньше этой суммы, полностью принадлежало захватчику. Кроме того, если кто-либо, независимо от статуса, захватывал короля Франции или кого-либо из его сыновей, племянников, дядей, кузенов, должностных лиц, или короля другой страны, эти пленники должны были быть переданы королю, который должен был стать единственным получателем полной стоимости их выкупа. Обычно подразумевалось, что первоначальным пленителям будет выплачена компенсация, но в договоре это не оговаривалось, и сумма оставалась на усмотрение щедрости короля. [230]

Копия королевских договоров хранилась в казначействе, в кожаном мешочке с завязками, на внешней стороне которого было написано имя капитана, заключавшего договор. По мере набора отряда в этот мешочек добавлялась вся необходимая документация, включая списки личного состава и требования о выплате жалованья, что позволяло казначеям вычислять, сколько денег причитается каждому отряду. Таким образом, превосходная административная машина казначейства, отточенная веками эффективного сбора налогов, дает нам уникальную и почти беспрецедентную возможность узнать о судьбе обычно безымянных латников и лучников, которых летописные источники игнорируют. Например, записи сэра Томаса Эрпингема (шекспировского "старого доброго рыцаря") показывают, что он заключил договор на службу с двадцатью латниками, включая его самого, и шестьюдесятью конными лучниками; что двое из его бойцов, Томас Сикни и Джон Калторп, были посвящены в рыцари при высадке в Шеф-де-Ко, но были отправлены домой из Арфлера и умерли в Англии; что еще один боец, Джон Аунгерс, умер в Кале; что только два его рыцаря, Хамон ле Страунж и Уолтер Сиольд-Ингем, участвовали в битве при Азенкуре; что два лучника, Генри Пром и Роберт Беклс, погибли при осаде Арфлера, а еще один, Джон де Боткри, был отправлен домой во время осады; и, наконец, что еще два лучника стали жертвами войны: Ричард Чепмен погиб в походе между Арфлером и Азенкуром, а Стивен Геринг — в самой битве, причем он был единственным из всей компании, кто погиб там. [231]

Было выявлено около 250 отдельных договоров, относящихся к Азенкурской кампании, хотя, возможно, это лишь небольшая часть от общего числа, поскольку в 1416 году для казначейства было закуплено 632 мешочка. Тем не менее, 250 было беспрецедентным числом: ничего подобного не было до этой кампании и не будет впредь. Вместо того чтобы передать задачу обеспечения всего войска трем-четырем аристократам, как это всегда делалось в прошлом, Генрих V сознательно стремился набрать в свою армию как можно больше людей. Многие договоры заключались на такое количество человек, которое, кажется, едва ли стоит того, чтобы писать на пергаменте, на котором они были написаны. Например, восхитительно названный Балдевин Багге заключил контракт на службу всего с тремя лучниками, но его коллеги-эсквайры, Джон Топ-Клифф, Роберт Радклиф из Осбалдестона и Уильям Ли, могли предложить только двух. Есть даже случаи, когда лучники-одиночки, такие как Ричард Шор, Джон Вимм и Томас Ньюман, подписывали контракты с королем как частные лица, хотя, по всей видимости, клерки казначейства предпочитали, чтобы лучники, предлагающие свои услуги, работали группами, по крайней мере, по четыре человека, а обычно по двенадцать, хотя бы в целях бухгалтерского учета. [232]

Таких людей, как эти, обычно нанимали в отряды крупных лордов. Например, Уильям Бедик, эсквайр, который мог предложить только себя и двух лучников, был записан в отряд Томаса, графа Солсбери, который заключил контракт на сорок латников и восемьдесят конных лучников. Условия договора Бедика в точности повторяли условия договора между графом и королем, даже в одном месте прямо говорилось, что ему должны были платить "так же, как наш король платит упомянутому графу за людей его свиты". Это была необходимая мера предосторожности, поскольку нередко командиры отрядов извлекали прибыль из своих контрактов: в 1380 году сэр Хью Гастингс получил 45 фунтов 3 шиллинга за каждого латника в своем отряде, но заплатил им только 40 фунтов, оставив разницу себе. Помимо зарплаты и расходов на перевозку своего маленького отряда, Бедик должен был бесплатно кормить и поить себя и одного камердинера, или слугу, по обе стороны моря; взамен он был обязан отдавать графу обычную треть всей своей добычи. [233]

Хотя составление королевских договоров для такого небольшого числа людей отнимало много времени и стоило дорого, оно имело ряд преимуществ. Это означало, что рекруты имели гораздо более прямую личную связь с королем, чем обычно, и это поощряло их преданность, давая понять, что он ценит их вклад, пусть даже небольшой, в его военные усилия. Это также означало, что, в отличие от предыдущих кампаний, где солдаты набирались из владений великих лордов, подписавших договоры, армия Генриха V будет набираться со всех концов королевства. Вследствие такого беспрецедентного уровня национального участия, кампания вызвала исключительную степень гордости и энтузиазма по всей стране, и все это было сосредоточено на харизматической фигуре самого короля.

16 июня 1415 года Генрих V выехал из Лондона по пути в Саутгемптон, останавливаясь лишь для того, чтобы посетить службы и сделать подношения в соборе Святого Павла и Саутварке. Его сопровождали четыре члена королевской семьи: Эдуард, герцог Йоркский, Томас Бофорт, граф Дорсет, сэр Джон Корнуэлл и сэр Джон Холланд, а также графы Арундел, Марч и Оксфорд. Мэр, олдермены и около 340 жителей Лондона собрались, чтобы почтить своего короля, проехав с ним верхом около десяти миль до Кингстона, где они попрощались и пожелали ему счастливого пути. Согласно его указаниям, они вернулись в город, чтобы оставаться там до его возвращения из Франции. [234]

На следующий день в Дувре высадилось французское посольство во главе с высокопоставленным дипломатом Гийомом Буафратье, архиепископом Буржа. Не зная, что Генрих уже покинул Лондон, послы направились в город для встречи с королем. К тому времени, когда Генрих узнал об их прибытии, он уже находился в Винчестере, примерно в двенадцати или тринадцати милях к северу от Саутгемптона, где он поселился в замке Вулвси. Именно здесь он вызвал французов к себе для того, что, как он знал, но они не знали, будет последним ходом в дипломатической игре.