Джульет Баркер - Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию

Если бы Ричард выжил и имел детей от Изабеллы, мир с Францией мог бы стать реальной возможностью, но в 1399 году он был свергнут в результате военного переворота своим кузеном Генрихом Болингброком и вскоре после этого подозрительно быстро умер в тюрьме. Как сын Джона Гонта и внук Эдуарда III, Генрих IV унаследовал притязания на французский трон, но у него не было ни средств, ни времени, чтобы их реализовать. Его первоочередной задачей было установление своего правления в Англии перед лицом постоянных заговоров и восстаний. Тем не менее, с самого начала было ясно, что долгого мира не будет. Французы отказались признать Генриха королем Англии, а брат короля Франции Людовик, герцог Орлеанский, дважды вызывал его на личный поединок из-за его узурпации. Французские войска вторглись в Аквитанию и угрожали Кале, а по обе стороны Ла-Манша совершались набеги, в ходе которых сжигались и грабились незащищенные города и захватывались вражеские суда. [14] G.L. Harriss , Cardinal Beaufort: A Study of Lancastrian Ascendancy and Decline (Clarendon Press, Oxford, 1988), pp. 23–5; Curry , The Hundred Years War, pp. 90–1.

Узурпация Генриха IV также предопределила судьбу бедной вдовы Ричарда II. Как и многие средневековые женщины, купленные и проданные замуж в качестве заложниц для политических союзов, она отслужила свое и в возрасте десяти лет стала ненужной. Генрих подумывал о том, чтобы выдать ее замуж за одного из своих сыновей (возникает интересная возможность того, что женой будущего Генриха V могла стать старшая сестра женщины, которая в конце концов стала его королевой), но это было еще не все, оставалась возможность маневра на международном брачном рынке для английских принцев. Поэтому Изабеллу отправили обратно во Францию, где ее быстро обручили с ее кузеном Карлом, сыном и наследником Людовика Орлеанского; выйдя замуж во второй раз в шестнадцать лет, она умерла в возрасте девятнадцати лет вскоре после рождения дочери. [15] McLeod , pp. 30–1, 56.

Людовик Орлеанский воспользовался тем, что Генрих был озабочен своими внутренними проблемами, и вторгся в Аквитанию в союзе с Жаном, графом Алансонским, и двумя недовольными гасконцами, Бернаром, графом Арманьяком, и Карлом д'Альбре, который, будучи коннетаблем Франции, занимал высший военный пост в этом королевстве. Хотя им не удалось взять главные города, им удалось присоединить значительные территории герцогства, и существовали все шансы, что английское владычество в Аквитании на этом закончится. [16] Vale , English Gascony, pp. 48–9, 53; ELMA, p. 320. Именно в этот момент произошло событие, которое должно было изменить судьбу как Англии, так и Франции. В ноябре 1407 года Людовик Орлеанский был убит. Убийцей стал его кузен Иоанн Бесстрашный, герцог Бургундский, один из самых богатых, влиятельных и, в эпоху, не отличавшуюся деликатностью нравов, самый беспринципный из всех принцев Франции.

Это убийство стало кульминацией ожесточенной личной вражды между двумя герцогами, стремившимися захватить власть во Франции, при безумном Карла VI. [17] Обсуждение безумия Карла VI, которое началось в 1392 году, см. Bernard Guenée , La Folie de Charles VI Roi Bien-Amé (Perrin, Paris, 2004). Людовик, как мы видели, женил своего старшего сына на дочери Карла Изабелле; Иоанн Бесстрашный обеспечил двойной союз, женив своего единственного сына на другой дочери Карла, а свою собственную дочь Маргариту Бургундскую — на дофине. Тем не менее, в течение нескольких лет до своего убийства Людовик Орлеанский одерживал верх, контролируя короля, переправляя королевские доходы в свой карман и, как говорили, наслаждаясь королевой. ("Монсеньор герцог Орлеанский, молод, любит играть в кости и распутничать", — заметил современник.) [18] Lewis , Later Medieval France, p. 114. Иоанн Бесстрашный был полон решимости приобрести эти блага, включая, как говорили, благосклонность королевы, для себя. Когда его политические махинации не привели к желаемым результатам, он прибег к убийству, наняв банду убийц, которые устроили засаду на герцога однажды вечером, когда тот возвращался домой по улицам Парижа после визита к очередной любовнице. Они сбили его с лошади, отрубили руку, которой он пытался отбиться от их ударов, и раскололи его голову надвое, выплеснув мозги на мостовую.

Убийство было настолько вопиющим, а сам убийца настолько цинично нераскаянным, что остальные французские принцы были парализованы шоком. Герцогиня Орлеанская требовала справедливости, но единственным человеком, способным применить наказание к столь могущественному аристократу, был король, а он был не в состоянии. Дофин, который мог бы действовать вместо своего отца, был зятем убийцы и, в любом случае, ребенком десяти лет. Поскольку не нашлось желающих или способных выступить против него, Иоанну Бесстрашному буквально удалось убежать от наказания за убийство. Он беспрепятственно вернулся в Париж и к концу 1409 года стал некоронованным королем Франции. [19] Vaughan , pp. 44–7, 67–81; McLeod , pp. 33, 38–40.

Эта монополия на власть не могла долго оставаться неоспоримой; Бургундец устранил одного противника только для того, чтобы на его место встал другой, более грозный. Карлу Орлеанскому не исполнилось и тринадцати лет, когда был убит его отец. Хотя его заставили публично поклясться на Евангелии в Шартрском соборе, что он простит убийство, месть не покидала его мысли и поступки. В течение двух лет он подписал военный договор с Бернаром, графом Арманьяком, а в течение трех не только заключил антибургундский союз с герцогами Беррийским, Бурбонским и Бретонским и графами Арманьяком, Алансоном и Клермоном, но и привел их объединенные армии к воротам Парижа, чтобы вызволить короля и дофина из-под влияния Иоанна Бесстрашного. [20] Vaughan , pp. 81–2; McLeod , pp. 58–66. Это была лишь началом того, что должно было стать крупной гражданской войной, в которой бургундцы и их союзники столкнулись с орлеанистами или арманьяками, как их называли современники после того, как Карл Орлеанский женился на дочери графа Арманьяка в 1410 году. Обе стороны были непримиримы. Это была не просто борьба за власть, а ожесточенная личная вражда, в которой ничто иное, как суд и наказание (желательно смертной казнью) Иоанна Бесстрашного, не удовлетворило бы арманьяков за убийство Людовика Орлеанского. Такой исход, конечно, был немыслим для бургундцев. Их ненависть друг к другу была настолько велика, что в поисках союзников обе стороны были готовы забыть о своей общей неприязни к англичанам. Более того, они даже были готовы купить поддержку английского короля ценой признания его "справедливых прав на наследство", включая, в конечном итоге, его претензии на корону Франции.

Такая ситуация была выгодна для англичан, хотя решить, какой стороне помогать, было сложнее. В 1411 году, когда герцог Бургундский впервые официально обратился за английской помощью, Генрих IV и его совет были далеко не единодушны в своем мнении. Союз с арманьяками давал возможность вернуть путем переговоров те области Аквитании, которые были завоеваны Людовиком Орлеанским, Карлом д'Альбре и графами Арманьяком и Алансоном в 1403-7 годах. С другой стороны, союз с Иоанном Бесстрашным, чьи бургундские владения включали Нидерланды, мог достичь той же цели (хотя и военным путем) и, несомненно, дал бы дополнительную защиту и преимущества жизненно важным английским торговым интересам во Фландрии, Брабанте и Эно.