Олег Ивик - О брачной и внебрачной жизни

Упоминается в «Повести» и скифское племя «гилии». Правда, к тому времени никаких скифов на свете уже не было, но память о них, видимо, продолжала волновать умы: «Другой закон у гилий: жены у них пашут, и дома строят, и мужские дела совершают, но и любви предаются сколько хотят, не сдерживаемые вовсе своими мужьями и не стыдясь…»

Так или иначе, создается впечатление, что жители Древней Руси не слишком обременяли себя сексуальными ограничениями. Традиции, идущие из глубины веков, достаточно долго не могло разрушить даже христианство. В начале XVI века игумен одного из псковских монастырей жаловался на празднества, устраиваемые в «день Рождества Иоанна Предтечи» (на Ивана Купала): «И тогда во святую ту нощь мало не весь град взмятется и взбесится… стучат бубны и глас сопелей и гудят струны, женам же и девам плескание и плясание… всескверные песни, бесовские угодия свершаются, и хребтам их вихляние, и ногам их скакание и топтание, тут есть мужам и отрокам великое прельщение и падение, то есть на женское и девическое шатание блудное воззрение, такоже и женам замужним беззаконное осквернение и девам растление».

Семейное и брачное право на Руси впервые зафиксировано на рубеже тысячелетий. Князь Владимир издал «Устав князя Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных». Этим уставом многочисленные категории гражданских дел, в том числе о браках и разводах, о прелюбодеяниях и об изнасилованиях, переходили в ведение церковного суда. Как именно должны были пастыри разрешать споры и наказывать провинившихся, князь умалчивает, неопределенно ссылаясь на «греческий Номоканон». Но об этом более подробно говорится в первом письменном своде законов — «Уставе князя Ярослава о церковных судах», который был издан в середине XI века и расширен преемниками князя.

Ярослав Мудрый, как и его отец, доверил церкви разрешение семейных споров и сексуальных преступлений. Церковное венчание еще не привилось: венчались только князья и бояре, а простой люд заключал помолвки и играл свадьбы по старинке. Однако развестись по старинке уже не получалось: поругавшиеся супруги бежали искать княжеской правды, а найти ее можно было только в церковном суде. Церковь охотно взяла на себя разрешение семейных споров даже в том случае, когда семья была невенчанной. Тем более что она, по мудрому решению князя, получала бóльшую компенсацию, чем даже потерпевшая сторона. Так, если жених после помолвки отказывался жениться, то невеста согласно указу Ярослава получала за свой позор три гривны, а митрополит, хотя позора и не терпел, — шесть гривен. Еще одна гривна доставалась родителям невесты «за сыр» — обряд разрезания сыра был главной частью помолвки.

Предусмотрел Ярослав и санкции против умыкания невесты, причем карались как «добровольное» умыкание, так и насильственное. Но направлен этот закон был не на защиту самой невесты, а на защиту родительских прав. Согласно указу, родители имели право поженить детей без их согласия. Впрочем, «если девушка не захочет замуж, а отец и мать выдадут силой, а она что-либо сделает над собой, отец и мать отвечают перед митрополитом». Закон ставил в трудное положение родителей, у которых дочери вообще не хотели замуж: выдашь насильно — будешь отвечать перед митрополитом. Не выдашь — опять-таки будешь отвечать: «если девушка из великих бояр не выйдет замуж, родители платят митрополиту пять гривен золота, а меньших бояр — гривна золота, а нарочитых людей — двенадцать гривен серебра, а простой чади — гривна серебра».

К XVI веку на Руси сложилась церемония свадьбы, соединяющая религиозные и народные традиции. А для того чтобы молодые и их родичи не запутались в многочисленных правилах, был записан «Чин свадебный» — руководство по проведению сватовства, свадьбы и последующих пиров. В «Чине» расписано все: и как приезжают сваты, и как «садятся по чинам за стол: какие приехали с женихом — на лавке, а здешние — на скамье», и как священник перед сговором вспоминает «праотцев Авраама и Сарру», и как пишут «записи договорные и рядную грамоту, условясь, и сколько за договор, и сколько приданого…» Указывается даже, кто, с кем и как должен целоваться при заключении брачного договора. Так, теща и ее боярыни после подписания договора целуются через платок со всеми приезжими. Невесте же целоваться не дóлжно. Простолюдинка, впрочем, могла наблюдать чужие поцелуи, стоя подле матери, а боярышне не дозволялось даже присутствовать при решении своей судьбы. И позднее, когда назначен день свадьбы и начинается всеобщая суета, автор «Чина» рекомендует: «и с обеих сторон тут съезжаются, перебирают наряды, лошадей, а невесту положат за занавеской на постели».

Свадьбу играют в доме невесты. В этот день, после того как в обоих домах отслужили службу, к жениху отправляется торжественный поезд. Но везут пока еще не молодую жену — везут постель. Столь важный предмет супружеской жизни должны доставить к дому жениха его дрýжка, пятеро-шестеро конников, одетых в шитые золотом одежды, и десять пеших сопровождающих.

А в санях две лошади сивые, а около саней боярские слуги в нарядном платье, на облучке же станет постельничий из старших в золоте, держит образа. А за постелью следом поедет сваха в наряде, а наряд бы был: желтый летник, шубка красная, а еще в платке и в бобровом оплечье.

После многочисленных церемоний постель водружают в подклети [91] Нижний нежилой этаж дома или избы. , в сенцах. Ее укладывают на стоящие стоймя «тридевять» ржаных снопов.

В головах же поставят образ, а по четырем углам на прутьях по паре соболей, да по калачику крупитчатому, да поставец [92] Невысокий шкаф или столик для посуды. , а на нем двенадцать кружек с разным питьем, с медом и с квасом, да ковш один, да чарку одну же, чтобы была она гладкая и без выступов; или братину [93] Большой сосуд для подачи напитков, обычно круглой формы, с крышкой. круглую без носка.

Не забыл автор «Чина» и блюдо, на котором невеста оставит свое монисто, и миски, в которые будут уложены жениховская шляпа и невестина кика [94] Головной убор замужней женщины. . В углу, за занавеской, надлежало положить пуховик и поставить «большой кумган [95] Керамический или металлический сосуд для воды, с длинным носиком, ручкой и крышкой. теплой воды, два таза, большую лохань да две обычные». Когда все устроено, дрýжки запечатывают двери сенцов своими печатями, но этой предосторожности мало: комнату остаются стеречь двое постельничих, «и быть им, постельничим, без еды».

Так, шаг за шагом, описывается в «Чине» весь ход брачной церемонии. И то, как накрывают стол, на котором должны быть «скатерть, и посуда, и хлеб, и калачи одни и те же для всех, до самого последнего гостя». И как должны быть одеты званые боярыни: «на всех летники [96] Верхняя женская одежда, напоминающая платье или легкое пальто, расширяющаяся книзу, с широкими длинными рукавами. желтые и шубки красные, в платках с оплечьями бобровыми, а зимой в меховых шапках». И кто с какой стороны должен подходить к столу, и кто где сидеть: боярыни с одной стороны, а бояре — напротив. И в какой именно момент невесте полагается плакать… И как должна сваха расчесывать головы молодым, возложив после этого кику на расплетенные волосы невесты… И как после венчания новобрачные должны разбить чашу: «вниз ее не швырять, а просто выпустить из рук и осколки разбить ногою». И кто именно должен раздевать молодую пару в сенцах, перед тем как уложить в постель.