Олег Ивик - О брачной и внебрачной жизни

Невинности невесты на Руси придавали значение, но фетиша из нее, как правило, не делали. Где-то свахи и гости требовали поутру показать простыню. Но чаще молодой супруг с помощью всем понятной знаковой системы отвечал на безмолвный вопрос родни и гостей. Так, если за завтраком он брал яичницу с краю, значит, невеста сберегла свою честь. А если вскрывал глазок ложкой — увы, нет. Но опозоренную невесту домой обычно не прогоняли. Иногда яичницей дело и ограничивалось. Но кое-где было принято в отместку подать ее матери вино в дырявом сосуде или поставить перед отцом новобрачной разбитый горшок. А когда за родителями невесты наутро посылали повозку, то те издали высматривали ее: если в гривы коней вплетена красная лента, а на хомуте трепещет косынка — значит, все в порядке. Если же косынки нет, а лента вплетена синяя, значит, они плохо соблюли дочку. Но в гости к новой родне их тем не менее приглашали…

Впрочем, новобрачная на Руси тоже могла безмолвно сообщить окружающим подробности первой ночи. Если утром она подавала мужу ломоть черствого хлеба, значит супруг «справился». А если подавала мякиш, то свахи могли не торопиться проверять постель: не ее вина, что простыни остались незапятнанными.

Боги, как и люди, испокон веков вступали в брак, а иногда и играли свадьбы. Божественные близнецы- египтяне Осирис и Исида стали мужем и женой еще во чреве матери. Бог Амон в облике жреца регулярно исполнял супружеские обязанности по отношению к своей жрице, жившей в египетских Фивах. И он же, принимая обличье фараона, участвовал в его брачных отношениях с царицей, которая становилась таким образом супругой Амона.

В древней Месопотамии обряды священного брака были очень популярны и проходили во множестве храмовых центров. Супружеские обязанности бога обыкновенно исполнял олицетворяющий его жрец или царь. Не совсем понятно, зачем всесильным богам понадобились смертные помощники, но факт остается фактом: начиная с середины III тысячелетия до н. э. и по крайней мере до рубежа эр шумерские, аккадские, а потом и вавилонские цари и жрецы исправно всходили на супружеские ложа вместо своих богов.

В Шумере царь вступал в брак с богиней Иннаной. В Уре таким же образом сочетались лунный бог Нанна и его супруга Нингаль. В Вавилоне было воздвигнуто гигантское святилище-зиккурат; в верхней из его башен стояло огромное ложе, застеленное великолепными тканями. На этом ложе бог Бэл-Мардук вступал в брак со своей супругой Царпаниту. Мардук был богом всесильным: по его слову на небе зажигались и гасли звезды, он повелевал ветрами и бурями, он сотворил небо, землю и человека. Но в постели ему требовалась помощь, каковую ему и оказывал царь Вавилона. Позднее, когда должность царя была упразднена завоевателями-персами, на помощь богу стал приходить верховный жрец.

А неподалеку, рядом со святилищем супруги Мардука Царпаниту-Милитты, работала целая толпа ее помощниц. Мобилизованные на службу богини вавилонянки из знатных семей продавали себя чужеземцам. Вырученные деньги шли на нужды храма, но не ради этих грошей жены и дочери самых богатых семейств Вавилона отдавались посторонним мужчинам. Их служение было символом священного брака.

Древнегреческие боги, в отличие от вавилонских, свои супружеские обязанности старались исполнять сами. Причем большинство олимпийских богов-мужчин имели к тому же многочисленных любовниц как среди богинь, так и среди людей. Верховный бог греков Зевс женился на своей сестре, Гере; свадьбу сыграли на острове Крит, недалеко от места, где позднее был построен Кносский дворец. А ежегодный юбилей этой свадьбы отмечали почему-то в Беотии. Здесь проводили так называемые «Дедалии»: вырезали из дубового ствола куклу, изображавшую богиню Геру, обряжали ее невестой и водружали на запряженную волами телегу. Рядом усаживали живую «подружку невесты». С музыкой и танцами торжественная процессия отправлялась на берег реки Асоп, а потом возвращалась обратно в город. Раз в несколько лет накопившихся «божественных супруг» сжигали на вершине горы Киферон. Зевс не всегда ладил с женой; быть может, ему было приятно посмотреть, как ее сжигают на костре, хотя бы и символически.

Зевсу довелось вступить в союз и с другой своей сестрой, Деметрой. Подробности этой свадьбы не сохранились, да, скорее всего, ее и не было, а была лишь короткая любовная связь. Но люди восполнили этот пробел и решили дать Деметре официальный статус. В Элевсинском святилище недалеко от Афин греки ежегодно праздновали ритуальную свадьбу-мистерию, олицетворяющую брак Зевса и Деметры. Роль бога и богини исполняли верховная жрица Деметры и специальный жрец. После факельных шествий, жертвоприношений и прочих церемоний «Зевс» и «Деметра» уединялись для мистического союза. Правда, есть основания думать, что союз жреца и жрицы мистикой и ограничивался, ибо жрецу перед его началом давали выпить дозу цикуты, которая хотя и не была опасна для жизни, но начисто лишала его мужской силы. Однако же настоящий Зевс цикуты, видимо, не пил, потому что Деметра в положенный срок родила от своего божественного мужа не менее божественную дочь, которую назвали Персефоной.

Аристотель упоминает ритуальную свадьбу жены царя (а позднее архонта-царя) Афин и бога виноделия Диониса, которая ежегодно проводилась в резиденции царя, на северо-восточном склоне Акрополя. Но сведений о том, привлекал ли бог смертных помощников или исполнял супружеские обязанности лично, не сохранилось.

В Александрии было принято отмечать годовщину брака Афродиты и Адониса. Для этого на обозрение публики выставляли статуи богов, украшенные цветами и фруктами.

Если богам Междуречья для исполнения супружеских обязанностей требовалась помощь людей, то греческие боги, напротив, сами охотно приходили на помощь смертным мужьям. А если жены не хотели, то боги принимали облик их благоверных. Известно, что Алкмена, супруга Амфитриона, родила Геракла от Зевса, который проник в ее опочивальню под видом мужа.

Аналогичная история произошла в Спарте уже в историческое время, в V веке до н. э. Супруга царя Аристона родила мальчика, которого назвали Демаратом. Царь высказал некоторое сомнение по поводу отцовства, но потом признал ребенка своим. После смерти отца Демарат унаследовал спартанский трон. Однако недоброжелатели усомнились в законности его прав, тем более что у Аристона больше не было детей ни от одной из жен и его считали бесплодным. По поводу происхождения наследника поползли самые противоречивые слухи. Запросили пифию, и она сообщила, что Аристон не был отцом Демарата. Тогда мать Демарата, не смея спорить с пифией, призналась, что к ней под видом супруга проник в опочивальню призрак божественного героя Астрабака из расположенного поблизости святилища. А потом, в ту же ночь, исполнил свои супружеские обязанности и сам Аристон. Так что если даже Аристон и бесплоден, то небесплоден призрак Астрабака. А ребенок, родившийся от божества, имеет никак не меньше прав на спартанский трон, чем сын царя. Правда, это объяснение не всех удовлетворило, и Демарат потерял царство. Но оно, видимо, устроило персидского царя Дария I, который сделал Демарата своим гостем и советником.