Олег Ивик - О брачной и внебрачной жизни

Сам Петр, одетый в платье «обычного» боярина, веселился среди гостей. А роли царя и патриарха исполняли ряженые.

Следующей «потешной» свадьбой при дворе Петра стала свадьба Никиты Моисеевича Зотова. Когда-то Зотов был учителем Петра и обучал юного царевича чтению и письму. Царь высоко ценил своего учителя, сделал его заведующим своей походной канцелярией и возвел в графское достоинство. Но когда Никита Моисеевич, будучи глубоким стариком, решил жениться на молодой вдове, Петру, видимо, вспомнились и чистописание, и псалтырь, и прочие обиды детства. Царь решил превратить свадьбу своего учителя в маскарад. Напрасно сын Зотова, Конон, просил Петра избавить отца от посмеяния. 400 гостей были наряжены в национальные костюмы разных народов. Приглашения на свадьбу разносили самые сильные заики, каких смогли найти по всей России. Скороходами назначили толстяков. Шаферами и дружками — древних стариков. Ганноверский резидент в Петербурге Фридрих Христиан Вебер в своей книге «Преображенная Россия» так описывает эту свадьбу:

Сам царь одет был Фризским крестьянином и вместе с тремя другими генералами искусно выколачивал на барабане. При такой обстановке и под звон колоколов, маски сопроводили неровную брачную чету в главную церковь и поставили ее пред алтарем, где и обвенчал ее столетний священник. Перед этим последним, потерявшим уже зрение и память, и еле стоявшим с очками на носу, держали две свечи, и в уши кричали ему, какие он должен был читать молитвы перед брачною четою. Из церкви процессия отправилась в царский дворец, где веселое пированье продолжалось несколько дней и сопровождалось катаньем на санях, во время которого также проделывались разные забавные потехи; но дальнейший рассказ о них был бы утомителен, и описанного довольно, чтобы показать, что при всех тяжких заботах своих по управлению, царь может думать и о забавах и обладает богатою для того изобретательностию.

Но свадьбой Зотова изобретательность российского монарха не ограничилась. В 1710 году Петр с интервалом в два дня сыграл еще две свадьбы: 11 ноября он выдал замуж свою племянницу, будущую императрицу Анну Иоанновну, за герцога Курляндского. А 13 ноября для увеселения себя, двора и новобрачных по такому же сценарию сыграл потешную свадьбу карликов, на которую были свезены карлики со всей России. Впрочем, на первой свадьбе карлики тоже были. Вот как описывает свадебный пир Анны Иоанновны все тот же Вебер:

В числе блюд, принесенных только на показ на два главных стола, были два пирога огромной величины, каждый около пяти четвертей, которые, простоявши некоторое время на столе, при снятии кушаний, вскрыты были Его Величеством, и из каждого пирога появилось по одной карлице, превосходно разодетых. Его Величество перенёс карлицу со стола князя Меншикова на стол новобрачных, и здесь эти две малютки протанцевали менуэт.

Обе свадьбы играли в доме князя Меншикова. На свадьбе Анны Иоанновны под домом было установлено 15 шестифунтовых пушек, из которых палили после каждого тоста за новобрачных, а с Невы им вторила залпами из 14 пушек лейб-яхта «Лизетта».

На свадьбе карликов канонаду пришлось отменить: сын Меншикова лежал при смерти тут же в доме. В этот же день он скончался. Но от этого свадьба не пострадала, и родители умирающего должны были веселиться на ней вместе со всеми. Вебер пишет:

Его Царское Величество в знак высокой милости своей сам держал венец над невестою, по Русскому обычаю. По окончании обряда венчания, все отправились водою во дворец князя Меншикова, по прибытии в который сели за стол. Для этого обеденного стола занята была та же самая зала, в которой Его Величество угощал свадебных гостей при бракосочетании герцога Курляндского. Жених и невеста, вместе со всею остальною компаниею карликов, одетых в нарядные и богатые Немецкие платья, размещены были за несколькими столами, посреди покоя… И продолжались эти танцы до 11‐ти часов ночи, и во всё это время карлики очень веселились по-своему и веселили других. Какие чудные штуки, гримасы и позитуры, за танцами и за столом, выделывали эти малютки, легко себе представить, и как забавили и смешили эти их проделки всех высоких, знатных свадебных гостей, в особенности же самого Его Царское Величество! При том, в числе этих 72‐х карлов было такое разнообразие пород и множество таких странных фигур, что без смеху нельзя было смотреть на них. Одни были с высокими горбами и маленькими ножками, другие с толстыми брюхами, третьи с искривленными ногами, как у барсучьих собак, иные с огромными широкими головами, криворотые, и длинноухие, другие с маленькими глазками, раздутыми щеками и множество других уморительных образин. Поздно вечером жених и невеста отвезены в царский дом, где приготовлена была для них постель в царской опочивальне.

Анна Иоанновна, став императрицей, решила не отставать от своего венценосного дядюшки и тоже учинила «потешную» свадьбу. Невестой была придворная шутиха царицы, обращенная в православие калмычка Авдотья Буженинова. А женихом — князь Михаил Алексеевич Голицын по прозвищу Квасник.

История жизни князя трагична. Способный юноша был в свое время отправлен Петром за границу для получения европейского образования. После окончания Сорбонны он поехал в Италию и там вступил в брак с местной уроженкой. Для этого русскому князю пришлось принять католичество. И брак, и перемена религии держались в тайне, но тайна была раскрыта, и опальный князь отозван на родину. Возмущенная императрица определила его на должность придворного шута. Постигшие несчастья помутили разум князя, и он стал играть назначенную ему роль, не вполне отдавая себе отчет в унизительности своего положения. Теперь князь Голицын должен был вступить во второй брак — брак с придворной шутихой.

Свадьбу играли в знаменитом Ледяном доме, специально для этого построенном в центре Петербурга, невдалеке от Зимнего дворца. Свадебная процессия состояла из трехсот с лишним ряженых, одетых в костюмы разных народов. Современник событий Василий Нащокин в своем дневнике так описывает свадебную процессию:

Жених с невестою сидел в сделанной нарочно клетке, поставленной на слоне, а прочий свадебный поезд вышеписанных народов с принадлежащею каждому роду музыкалией и разными игрушками следовал на оленях, на собаках, на свиньях. Также курьезные были сделаны сани наподобие зверей и рыб морских, а некоторые в образе птиц странных. А подклеть молодых была в вышеупомянутом ледяном доме <���…> при том ледяном доме для оной свадьбы <���…> сделана была ледяная баня: наподобие бревен оточен был лед и с углами, как бревенчатому быть надлежит; внутри — печь с каменкою; вместо каменья оточеный лед; полки, лавки и принадлежащая к бане посуда — все ледяное, и как во льдяных покоях молодых положили, тогда баню затопили соломой; одним словом, оная свадьба была убрана великим курьезом, что было всем в удивление. Поезд странным убранством ехал так, что весь народ мог видеть и веселиться довольно, а поезжане каждый показывал свое веселье, где у которого народа какия веселья употребляются, в том числе ямщики города Твери оказывали весну разными высвистами по-птичьи. И весьма то было во удивление, что в поезде при великом от поезжан крике слон, верблюды и весь упоминаемый выше сего необыкновенный к езде зверь и скот так хорошо служили той свадьбе, что нимало во установленном порядке помешательства не было.