Николай Карташов - Ватутин

Чтобы представить, какими были эти поединки, приведем лишь один пример из многих подобных. На танковый батальон, которым командовал капитан П. А. Скрипкин, обрушилась большая группа немецких танков. Непосредственно танк комбата ударил по головному «Тигру». Тот закрутился на месте, вспыхнул, как сухая солома. Второй «Тигр» дернулся от двух снарядов, но новый меткий выстрел заставил его окончательно остановиться и запылать ярким факелом. По танку открыли огонь сразу три машины противника. Несколько снарядов угодили в командирский КВ, танк охватил огонь. Механик-водитель старший сержант А. Николаев и радист А. Зырянов, спасая раненого комбата, вытащили его из танка, укрыли в воронке. Но один из «Тигров» шел прямо на них. Тогда Николаев бросился в горящий танк и направил его навстречу врагу. «Тигр» остановился, пытаясь уйти назад. Но было поздно. Объятый пламенем КВ на полной скорости врезался в немецкий танк. Прогремел страшный взрыв. В небо взметнулся столб огня и дыма...

Танковое побоище длилось весь день, всё поле боя было усеяно сотнями сгоревших или искореженных танков, самоходных орудий, раздавленных бронетранспортеров, автомашин и разбитых самолетов. Близлежащие окрестности напоминали мертвую пустыню — сгоревшие дотла хаты, другие постройки, а также снесенные артиллерийским огнем, словно смерчем, деревья, кусты...

Ватутин, как сказано выше, в соответствии с указанием Сталина находился на своем командном пункте. Однако он был в курсе всех событий, происходивших на том или ином участке фронта. Практически ежеминутно ему поступали донесения из районов боевых действий. К сожалению, не все они были обнадеживающими. Немецкое командование, введя в бой вторые эшелоны и резервы, значительно усилило натиск, особенно на Прохоровском направлении. Командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал Ротмистров доложил Ватутину о том, что противник нанес несколько мощных контратак, в результате которых армия понесла значительные потери.

Исходя из сложившейся обстановки, Ватутин и представитель Ставки Василевский, находившийся в боевых порядках 5-й гвардейской танковой армии, приняли решение всем корпусам приостановить дальнейшее контрнаступление, закрепиться на достигнутых рубежах, подтянуть артиллерийские противотанковые полки и отражать атаки немцев огнём танков и артиллерии. Также в течение ночи командирам танковых корпусов было приказано дозаправить машины горючим, пополнить боеприпасы, накормить личный состав и быть в готовности продолжить наступление. Одновременно предстояло вывезти раненых, собрать и похоронить убитых, отбуксировать в тыл для ремонта подбитые танки. Что и было сделано до того, как над полями сражений забрезжил рассвет.

С утра 13 июля бои вновь возобновились с прежней силой. На участке Воронежского фронта продолжали действовать не менее 11 немецких танковых соединений, регулярно пополняемых новыми танками. Накал боев не спадал. Как в мясорубке, перемалывались люди и техника. Ватутин ни на минуту не оставлял управление войсками. Обстановка, как и в предыдущие дни, требовала решительности и жесткости. Вот стенограмма его переговоров с командармом 5-й гвардейской общевойсковой армии генерал-лейтенантом А. С. Жадовым 13 июля в 12 часов 35 минут:

«Н. Ф. Ватутин: Тов. Жадов, в действиях Попова [48] Генерал-майор И. И. Попов командовал 33-м гвардейским стрелковым корпусом. я усматриваю элементы паникёрства, преувеличение сил противника и совершенно недостаточно устойчивости ваших войск. Сомневаюсь, чтобы на северный берег р. Псёл прорвалось 100 танков. Донесение о 100 танках заставило меня бросить крупные резервы в ущерб использованию их на более важном направлении. Обязываю вас пресечь впредь подобные случаи, с другой стороны, действия ваших частей отличаются недопустимой пассивностью. Этот недочёт также обязываю вас устранить немедленно. Приказываю как можно скорее выполнить задачу по очистке северного берега р. Псёл и в дальнейшем на этом участке действовать в тесной увязке с частями тов. Ротмистрова. Безусловно, тщательно закрепить за собой северный берег р. Псёл, 52 сд привести в порядок в соответствии с приказом НКО № 227.

А. С. Жадов: В отношении неустойчивости частей я бы добавил в первую очередь некоторых командиров. Мною объявлен выговор командиру корпуса т. Попову и Сазонову [49] А. М. Сазонов — полковник, командир 9-й воздушно-десантной дивизии 33-го стрелкового корпуса сделано предупреждение».

По-другому и не должно было быть.

Немцы, несмотря на потери в личном составе, боевой технике и авиации, по-прежнему стремились прорваться на Обоянь и далее на Курск. Большие потери несли и войска Воронежского фронта. Только за два дня боев в армии Ротмистрова 29-й корпус потерял безвозвратными и временно вышедшими из строя 60% и 18-й корпус — 30% боевых машин.

Не затихали боевые действия и в последующие дни. И лишь в ночь на 15 июля Манштейн, не сумев выполнить поставленные в операции «Цитадель» задачи, отдал приказ на отвод своих войск, в том числе с участка фронта в районе Прохоровки. На всем Воронежском фронте наступило некоторое затишье. Немцы даже прекратили вести по расположению советских войск беспокоящий артиллерийский огонь. По всему было видно, что противник выдохся и смирился с тем, что прорваться к Курску ему не удастся. Но и войска Ватутина прекратили наступательные действия, повсеместно перейдя к жесткой обороне, хотя инициатива уже переходила к ним.

Бывший начальник штаба XXXXVIII танкового корпуса вермахта генерал-майор танковых войск Ф. В. Меллентин в своих мемуарах «Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939—1945» впоследствии написал: «К вечеру 14 июля стало очевидно, что немецкое наступление сорвано. Уже в самом его начале оказалось, что прорыв передовых позиций русских, прикрытых мощными минными полями, представляет собой гораздо более трудную задачу, чем нам представлялось. Ужасные контратаки русских, в которые, невзирая на потери, бросались значительные массы людей и техники, тоже стали для нас неприятным сюрпризом... Операция “Цитадель” завершилась полным поражением. После провала этого в высшей степени напряженного наступления стратегическая инициатива перешла к русским».

— По имеющимся у нас данным, — докладывал Николай Федорович о сложившейся обстановке представителю Ставки маршалу Жукову, сменившему на этом посту Василевского, — немецкое командование приняло решение об отводе 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» на рубежи, с которых они начинали наступление. Сейчас нам важно не упустить момент, когда противник начнет отводить свои войска, наседать на него, бить, как говорится, в хвост и в гриву. А это лучше всего могут сделать наши подвижные соединения — танковые и механизированные корпуса.