Николай Карташов - Ватутин

По возвращении в Киев Ватутин наконец-то получил долгожданный выходной. Это было воскресенье. Он взял с собой дочку Лену, и они пошли гулять по Крещатику. Такая возможность спокойно пройтись по улице у Николая Федоровича выпадала крайне редко. Навстречу шли люди, теплом светились лица. Проходя мимо пассажа, дочка увидела в витрине большую куклу, почти с неё ростом. И тут же стала просить папу её купить. Тот сначала отказывался, говоря дочке, что она уже большая, ей нужны книжки, а не куклы. Но потом сдался с условием — она сама понесет куклу домой. Оказалось, что нести куклу было тяжело, и Ватутину пришлось одной рукой держать руку дочери, а в другой нести громадную куклу в ярко-красном платье, с белыми волосами. Офицеры и солдаты при встрече с начальником штаба округа отдавали ему честь, понимающе улыбались, а Ватутин впервые в жизни смущался при встрече с подчиненными.

Спустя годы Елена Николаевна, дочь Ватутина, рассказала ещё одну историю, которая также служит лишним доказательством большой занятости её отца в предвоенные годы. В Советском парке [24] Советским ( укр. Радяньским) парк назывался с 1919 по 1993 год, до и после этого он именовался (и именуется сегодня) Мариинским. , где они летом в редкие часы гуляли всей семьёй, зимой устроили каток. Лена быстро научилась кататься на «снегурках», а папа все не мог выбрать время, чтобы посмотреть, как она катается. Все дни — и в будни, и в праздники — он находился в штабе или в войсках, а возвращался домой поздно ночью. И тогда Лена решила не ложиться спать до приезда папы, чтобы все-таки показать ему, как она катается. И дождалась. Только в первом часу ночи Николай Федорович вышел с ней в парк. Светила луна, белел снег, и Лена, радостная, возбужденная, оглядываясь на папу, скользила по затихшей аллее...

Четырнадцатого ноября 1939 года в Киеве состоялись военный парад частей гарнизона и демонстрация трудящихся в честь воссоединения Западной Украины и Украинской ССР. В этот день его центральные улицы, заполненные празднично одетыми людьми, напоминали бурное весеннее половодье. Крещатик был весь запружен войсками. На осеннем солнце ярко горел кумач флагов и транспарантов, повсюду играла музыка, звучали песни. Но жизнь уже диктовала новые задачи. Войска Украинского фронта, реорганизованного обратно в Киевский особый военный округ, перенацеливались на выполнение большого комплекса различных мероприятий. К числу первоочередных относились — передислокация частей и соединений, разработка плана прикрытия государственной границы, оборудование театра военных действий...

На повестку дня также встали вопросы приведения в порядок казарм, автопарков, конюшен, стрельбищ, учебных полей, создания предполья, строительства новых аэродромов и укрепрайонов. Нужно было обобщить полученный в ходе кампании опыт, извлечь уроки и устранить выявленные недостатки, провести занятия и учения по отработке задач управления войсками в сложных условиях современного боя.

Ватутин, как и раньше, работал по 12—14 часов. Регулярно бывал в войсках, где проводил совещания с командирами и начальниками штабов частей и соединений, намечал с ними будущие рубежи обороны, расположение УРов. Государственная граница хотя и была отодвинута на запад на сотни километров, но теперь это была советско-германская граница и на ней стояла сильная немецкая армия. Генералы вермахта уже жадно рассматривали в цейсовские бинокли живописные пейзажи карпатских гор. Еще совсем недавно, в дни освободительного похода в Западную Украину, Николаю Федоровичу несколько раз довелось встречаться с представителями вермахта, и почему-то после этих встреч, внешне дружеских, в душе надолго поселилось предчувствие того, что именно с этими офицерами и генералами ему скоро придётся воевать.

В последний день ноября 1939 года началась советско-финская война, в Финляндии больше известная как Талвисота (Talvisota) — «зимняя война». По долгу службы Ватутин был в курсе обстановки на границе с Финляндией. Эта тема не раз обсуждалась и в кабинете Тимошенко, который являлся членом Главного Военного совета РККА и располагал полной информацией о грядущих событиях. Дело в том, что стало очевидным создание военно-политического союза Германии и Финляндии. Такое сближение не могло не вызывать обоснованной тревоги советского руководства, поскольку граница между Финляндией и Советским Союзом проходила всего лишь в 32 километрах от Ленинграда. В случае внезапного нападения на СССР, а немцы во все времена крайне эффективно использовали фактор внезапности, гусеницы их танков уже через пару часов могли грохотать по мостовым ленинградских улиц. Открытым оставался вход в Финский залив. Не был защищен и единственный на севере незамерзающий порт Советского Союза Мурманск, так как прикрывающие его полуострова Рыбачий и Средний частично принадлежали Финляндии.

Поэтому границу надо было отодвигать. Советское правительство рассматривало два варианта решения проблемы обеспечения обороны северо-запада: дипломатический и военный. Однако переговоры не принесли желаемых результатов. Финская сторона отказалась от обмена части Карелии на Карельский перешеек и территории близ Ленинграда. В ответ советская делегация резко заявила, что «теперь будет предоставлено слово солдатам».

И вот этот час наступил — боевые действия развернулись более чем на 1500-километровом фронте. Изначально переброски значительного количества войск из состава Киевского особого военного округа, находившегося за тысячу с лишним километров, в этой войне не планировалось. Две-три дивизии, несколько полков... Высшее командование РККА в лице наркома обороны СССР Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова и его ближайших помощников было уверено, что войска Ленинградского военного округа самостоятельно с боевой задачей справятся. Назывался даже крайний срок завершения наступательной операции — три недели. Ведь справились же войска Киевского и Белорусского округов, освободив Западную Украину и Западную Белоруссию в рекордно короткие сроки! Не разделял такого оптимизма только начальник Генерального штаба РККА командарм 1-го ранга Б. М. Шапошников. Однако предложенный им план проведения прикрытия границы при возникновении конфликта не нашёл поддержки у Главного Военного совета. Действовали войска по новому варианту плана, разработка которого велась под руководством командующего войсками Ленинградского военного округа командарма 2-го ранга К. А. Мерецкова.

К сожалению, война затянулась на четыре месяца. Сразу же после её начала стало ясно, что войска Ленинградского военного округа оказались не готовы к проведению масштабной наступательной операции. Брошенная на прорыв линии Маннергейма 7-я армия в составе 19-го и 50-го корпусов остановилась, встретив упорное сопротивление финнов. Как выяснилось, наши войска, особенно командиры, плохо знают организацию, вооружение и тактические приёмы противника, не подготовлены к ведению боевых действий в условиях лесисто-болотистой местности, снежной зимы и сильных морозов. Также выявились серьёзные просчёты в планировании военной операции, в организации управления войсками, их оперативном и тактическом взаимодействии. За месяц тяжёлых боёв 7-я армия, неся огромные потери, смогла пройти лишь зону заграждений и только подойти к линии Маннергейма. Попытки прорвать её с ходу оказались тщетными. Это в песне легко пелось: «И на вражьей земле мы врага разгромим / Малой кровью, могучим ударом!» В реальной жизни удар получился слабым, а кровь пролилась большая. Более успешно проходили боевые действия на других участках фронта — в Карелии и под Мурманском, но и там победы советских частей достигались ценой больших потерь. В результате командование вынуждено было приостановить бессмысленное наступление.