Дмитрий Дегтев - Будни советского тыла. Жизнь и труд советских людей в годы Великой Отечественной Войны. 1941–1945

Ряд городов и областей вроде Москвы, Горького, Саратова, Сталинграда, Куйбышева, Свердловска и т. д. во время войны были вообще отнесены Государственным Комитетом Обороны к режимным местностям первой категории. Одновременно с этим местным органам НКВД было приказано: «Провести перерегистрацию паспортов у граждан, проживающих в режимных местностях первой и второй категории, в закрытых зонах и приграничной полосе Союза ССР. На всех паспортах, подвергнутых перерегистрации, наклеить контрольные метки установленного НКВД СССР образца». Все начальники органов милиции получили приказ выдавать разрешение на прописку только при личной явке, требуя с военнообязанных, кроме паспорта, военный билет или другие документы, его заменяющие. С лицами, не имевшими таковых, предлагалось «тщательно разбираться».

В общем, свободно передвигаться по стране вроде бы было нельзя. Однако это на бумаге… А на деле в нашей стране народ всегда умел приспосабливаться к трудностям и ограничениям. Во-первых, у органов не было времени и сил неустанно следить за выполнением паспортного режима. Во-вторых, ограничения компенсировались массовой выдачей командировочных удостоверений, в том числе по блату, по знакомству и, как водится, за деньги. Во многих конторах было поставлено на поток изготовление «липовых» бумаг.

К примеру, в феврале 1945 года в газете «Горьковская коммуна» был опубликован любопытный фельетон на эту тему под названием «Что подписью и удостоверяется…».

«– Граждане, предъявите командировочные удостоверения!

Граждане один за другим протягивают должностному лицу свои документы, удостоверяющие, что владельцы их по служебным ли делам, по другим ли неотложным причинам временно сменили покой оседлости на хлопотливую жизнь железнодорожных пассажиров, – рассказывала статья. – Механик МТС доставляет полученные на областной базе магнето и карбюраторы. Пожилая колхозница возвращается домой после благополучно перенесенной операции. Предпайкомиссии по смотру художественной самодеятельности везет своим кружковцам три скетча и пять лирических романсов для местных солисток…

– А ваш документик, гражданочка?

– Пожалуйста.

Ручка, сверкающая белизной кожи и рубинами маникюра, подает аккуратно сложенный вчетверо листок.

При чтении документа на лице должностного лица выражается явное недоумение. В командировочном удостоверении синим по белому сказано, что гражданка Ц. состоит в должности котлочиста и командируется по делам службы в город Киев.

– Да-а, любопытная у вас профессия, – говорит лицо, скосив глаза на нежные ручки гражданки. – Трудно небось?

– Нет, ничего. Спасибо.

– Как же вы их, это, котлы-то чистите?

– Как? Очень просто: одной рукой держишь, другой чистишь. Потрешь-потрешь – он и чистенький.

– А в Киев вы по каким делам командируетесь?

– По каким? Очень просто: побывать у знакомых… котлочистов, посмотреть, как они поживают и вообще, как котлы чистят…

Должностному лицу ясно, что и командировка, и сам котлочист – стопроцентная «липа». Но что прикажете делать, когда удостоверение оформлено по всем правилам, подписано директором горьковской конторы «Котлочистка» Балашовым и скреплено печатью?

…Студенту Горьковского строительного института тов. К. понадобилось съездить в Заветлужский район. Что нужно предпринять для осуществления этого замысла? Взять справку в институте? Получить пропуск в милиции? Ничего подобного! Нужно пойти к Раковой – секретарю управления заготовок при облпотребсоюзе.

Студент так и сделал – и мгновенно превратился из студента в агента, командируемого в Заветлужский район «по вопросу заключения договора на химпродукцию». Эта фальшивка тоже удостоверена подписью и печатью и даже выпиской из постановления № 358 президиума Горьковского ОПС-за».

…Гражданка Г. решила перевезти к себе в Москву проживающую в Горьком старушку-мать. Но, не желая себя утруждать оформлением переезда, предприимчивая москвичка обратилась к работнику промкомбината Ленинского района Барону.

И вот перед нами два документа, в которых баронской подписью удостоверяется, что гражданка Г. и ее престарелая мама являются мотальщицами трикотажного цеха промкомбината и командируются по делам службы… в гор. Собинки Каменец-Подольской области!»

За декабрь 1944 – середину февраля 1945 года только на Московском вокзале города Горького было изъято около двух тысяч липовых командировочных удостоверений! Таковые выдавались, в частности, в Горстройтресте, в областной конторе Главвторчермета, в Металлопромсоюзе, на заводе «Красная Этна» и т. д. Можно только представить, сколько фальшивых документов выдавалось по всей стране! Понятно, что и преступники, в том числе дезертиры, при желании могли получить любые «командировочные» и ездить в «командировки» по стране.

Всего только за 1942 год в Горьковской области были выловлены и осуждены 4207 дезертиров, при этом многим другим удалось избежать наказания. В послевоенные годы жители вспоминали о целых лесных районах, буквально наводненных беглецами из армии и уклонистами. Впрочем, этот регион намного переплюнули соседи по Поволжью. В Саратовской области за тот же период было выловлено 5700 дезертиров. А рекорд поставила Сталинградская область – 6 тысяч дезертиров за 1944 год. Впрочем, это было во многом связано с прошедшими здесь боевыми действиями.

Нередко милиции и истребительным батальонам приходилось сталкиваться с изощренными способами маскировки дезертиров, обнаруживать сложные укрытия в строениях и жилых домах (квартиры с двойными перегородками, переоборудованные под жилье кладовые и сараи и т. п.), а также хорошо оборудованные жилища в лесах и горах. Многие дезертиры скрывались под видом раненых, инвалидов, глухонемых, переодетых в женскую одежду, а в азиатских республиках даже в паранджу!

Бойцами истребительного батальона Можайского района Московской области при прочесывании только одного леса в июле 1943 года было обнаружено и задержано сразу 146 «лесных жителей» без документов, среди которых оказался и 31 дезертир. [196] Биленко С. В. Указ. соч. С. 104–105.

Количество непойманных «пацифистов» росло с каждым годом, а между тем война шла к концу. Руководство страны осознавало, что, если не активизировать поиски, сотни тысяч лиц смогут избежать ответственности. Кроме того, вследствие огромных потерь на фронте возникли трудности с комплектованием новых частей.

В июле – сентябре 1944 года по приказу Лаврентия Берии органы НКВД, НКГБ, прокуратуры, а также Смерш провели масштабную операцию по выявлению дезертиров и уклонистов. В результате по всей стране было арестовано в общей сложности 87 923 дезертира и еще 82 834 уклониста от службы. [197] Жирное Е. Многочисленные случаи дезертирства, симуляции и самоизувечения // Ленинская смена. 2006. 20 июля. С. 7. Таким образом, всего в лапы «органов» попало почти 171 тысяча человек. Такой «улов» объясняется не только активизацией поисков, но и тем, что многие «непатриоты» к лету 1944 года уже потеряли бдительность и уверовали в собственную безнаказанность, вышли из подполья.