Александр Полещук - Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

За месяц пребывания в СССР болгарская церковная делегация познакомилась с деятельностью Русской православной церкви после восстановления в 1943 году патриаршества, встречалась с патриархом Алексием и председателем Совета по делам РПЦ при Совнаркоме СССР Г. Г. Карповым. Во время московских встреч подробно обсуждалась тема восстановления Болгарской патриархии, ликвидированной в начале XV века, после завоевания Болгарии турками.

Димитров дважды принимал делегацию в своей московской квартире. Оба раза неспешный разговор о болгарской церкви и болгарском духовенстве, об их роли в новой Болгарии длился до глубокой ночи. Однако у него не сложилось впечатления о полной искренности экзарха: тот явно искал поддержки, чтобы получить сан патриарха. «Дал самые торжественные заверения, что поддерживает и будет неуклонно поддерживать Отечественный фронт и его политику… — записал в дневнике Димитров. — Довольно хитрая лиса…»

После возвращения на родину экзарх Стефан прислал Димитрову прочувствованное письмо с благодарностью за приём «в Вашем действительно народном доме», где «Вы, диалектический материалист, и я, мистический идеалист, встретились не как враги, а как соратники». Письмо было аккуратно переписано в дневник, но осталось без комментариев.

Следующая встреча Димитрова с иерархами Болгарской церкви состоялась 26 мая 1946 года, когда в Болгарии отмечалось тысячелетие со дня кончины Иоанна Рилского. Преподобный Иоанн, самый почитаемый в Болгарии святой, долгое время подвизался в горном массиве Рила, что южнее Софии, и основал там обитель. Впоследствии обитель превратилась в крупнейший монастырь, один из центров духовного просвещения народа.

В храме Рилского монастыря прошла торжественная служба, после чего в трапезной состоялся официальный приём. С речами выступили экзарх Стефан, премьер-министр Кимон Георгиев, патриарх Московский и Всея Руси Алексий. Было предоставлено слово и Георгию Димитрову. В своей речи он дал развёрнутую оценку исторических заслуг болгарской церкви. «В вековых тяжелейших испытаниях, в борьбе за освобождение нашего народа от чужеземного рабства болгарская церковь была хранительницей и покровительницей национального духа болгар, — подчеркнул он. — <���…> Можно смело сказать, что не было бы сегодняшней новой, демократической Болгарии, Болгарии Отечественного фронта, если бы во времена тёмного, чёрного рабского прошлого не существовали монастыри, подобные Рилской обители, хранившие национальные чувства, национальные надежды, национальную гордость болгар, не давшие им исчезнуть как нации». Упомянув о том, что церковь прошла через разные испытания и отклонялась «вправо и влево», Димитров призвал её служителей быть верными не на словах, а на деле заветам Ивана Рилского и других патриотических церковных деятелей прошлого. Его пожелание Болгарской православной церкви стать «не на словах, а на деле народной республиканской церковью» было встречено аплодисментами {318} .

Речь Димитрова в Рилском монастыре стала широко известна в церковных кругах. В конце июня Димитров принял членов правления Союза священников по их просьбе. Они заявили, что приложат максимум усилий, чтобы честно сотрудничать с народной властью.

В новой конституции было провозглашено отделение церкви от государства на началах свободы совести и вероисповедания. В правительственной декларации Георгий Димитров подчеркнул, что этот важный акт усилит народный характер Болгарской православной церкви. «Правительство будет содействовать демократизации нашей народной церкви и её полному приобщению к нуждам и развитию болгарского народа, — заявил он. — Уважая религиозные чувства верующих, оно будет и дальше оказывать необходимую материальную поддержку церкви и священнослужителям, пока не станет возможным их полное содержание за счёт самих верующих».

Идея «народной церкви» родилась в первые месяцы Отечественного фронта. Смена власти в Болгарии никак не отразилась на православной церкви. Ни о политическом преследовании БПЦ, священнослужителей и верующих, ни об экспроприации церковных ценностей речь не шла. После отделения от государства церковь стала терять прихожан, лишилась земельных владений и финансовых источников. Но, несмотря на некоторое ограничение самостоятельности и вмешательство правительственных структур в церковную жизнь, БПЦ никогда не находилась в оппозиции к власти, а власть не направляла отряды «воинствующих безбожников» громить храмы. Власть и церковь нашли способ сосуществования с пользой для общества.

Название «Врана» впервые встречается в дневнике Димитрова 1 декабря 1946 года. В тот день он осмотрел бывший царский дворец и окружающий его огромный парк с деревьями и кустарниками редких и экзотических видов. Дворец, расположенный поблизости от Софии, на Цариградском шоссе, после отъезда царской семьи никак не использовался.

Вопрос о переселении семьи Димитрова во Врану и устройстве там постоянной резиденции председателя правительства, был инициирован, согласно воспоминаниям современников, сотрудниками охраны, решившими, что в Княжеве невозможно обеспечить надлежащий уровень безопасности премьера.

Переезд на новое место жительства состоялся в начале января 1947 года. За полгода до этого в семье Димитровых произошли перемены. На фотографии, сделанной в Княжеве, мы видим чету Димитровых, Фаню — четырнадцатилетнюю девушку с взрослой прической и серьёзным взглядом, и заметно смущённого худенького мальчика на коленях у Розы Юльевны. Это пятилетний Бойко, усыновлённый Димитровыми незадолго до того дня, когда был сделан снимок. Его отец Коста Златарев, руководитель Плевенского комитета партии, был замучен в 1941 году в полиции, мать, Мара Денчева, разделила эту участь двумя годами позднее. Появление Бойко снова принесло супругам родительские радости, хотя уход Мити навсегда остался для них невосполнимой утратой. Роза Юльевна погрузилась в заботу о приёмном сыне.

Бойко Димитров вспоминает: «Я оказалася совсем в другой среде после усыновления. Но незаметно почувствовал себя как дома. Обясняю это не только заботой и любовью, которые не мог не ощутить. Много значила спокойная атмосфера — не будет преувеличением сказать: гармония отношений в семье. Она была основана на взаимной любви и привязанности, которые связывали Димитрова и Розу Юльевну — его верную подругу и спутницу последних десятилетий его жизни. Навсегда запомню исключительный порядок и уют, царивший в нашем доме. Об этом, разумеется, заботилась многочисленная группа мужчин и женщин, обязанностью которых было освободить Димитрова от житейских неудобств и забот. Но главная заслуга в создании атмосферы спокойствия и уюта принадлежит Розе Юльевне с её несравнененными талантами хозяйки и супруги».