Александр Полещук - Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

Депутат рейхстага, член фракции КПГ Эрнст Торглер без санкции ЦК добровольно явился в полицию и заявил о своей непричастности к поджогу. Полиция тут же арестовала его, несмотря на депутатскую неприкосновенность. Другой коммунистический депутат, Вильгельм Кёнен, который также разыскивался по подозрению в поджоге, скрылся, а затем эмигрировал.

Тюремный дневник, охватывающий период с 9 марта 1933 по 27 февраля 1934 г., Георгий Димитров вёл на немецком языке. Его подлинный текст отличается от текста, публиковавшегося ранее (Димитров Г. Лейпцигский процесс: Речи, письма и документы. М., 1984. С. 232–251). Причина в следующем. Во время заключения Димитров делал понятные порой лишь ему одному записи о тюремном режиме, ходе следствия и судебного процесса, переписывал копии писем и документов. Дневник служил ему рабочим инструментом, незаменимым пособием для ведения борьбы в ходе процесса и после него. В Москве с помощью своего референта Бориса Пономарева он подготовил тюремный дневник к печати: дополнил пояснениями, подробностями. С другой стороны, в этот вариант не вошли многочисленные записи личного характера, выписки из германских газет и др.

Тюремный дневник цитируется здесь в переводе автора настоящей работы по болгарскому изданию: Димитров Г. Дневник (9 март 1933 — б февруари 1949). София, 1997. С. 61–97. В цитатах сохранены сделанные Димитровым подчёркивания отдельных слов и словосочетаний; в квадратных скобках добавлены части слов, усечённые им при письме. Опущенные фразы обозначены угловыми скобками. Автор счёл возможным не давать ссылки на соответствующие страницы дневника, поскольку цитаты почти всегда сопровождаются датами.

Елена Димитрова в своих воспоминаниях свидетельствует, что письмо брата до неё не дошло.

Речь идёт о Елизавете Ефимовне Димитровой, вдове Николы, которая проживала под Москвой, в Подлипках.

Полицейским властям Берлина было известно о существовании Западноевропейского бюро ИККИ и некоего Гельмута, однако отлаженная Димитровым и его сотрудниками система конспирации оказалась очень надёжной. Несомненно, если бы в руках следствия оказались документы ВЕБ и было установлено, что Димитров/Гедигер/Гельмут является высокопоставленным представителем Коминтерна, дело о поджоге приобрело бы иную окраску.

Межрабпом (Международная рабочая помощь) — организация пролетарской солидарности, взаимопомощи и поддержки, основанная в 1921 г. Центральный комитет Межрабпома находился до 1933 г. в Берлине, затем в Париже. Организация прекратила существование в 1935 г.

Советские журналисты получили возможность присутствовать лишь на второй части процесса, в Берлине.

Символ веры, изложение миросозерцания (фр.).

Во время 57 судебных заседаний по делу о поджоге рейхстага было опрошено 254 свидетеля и 7 экспертов. Стенографический протокол процесса составил 7363 страницы, было также записано около двух тысяч граммофонных пластинок. В период существования Музея Георгия Димитрова в здании бывшего Имперского суда посетители (в том числе и автор настоящей работы) имели возможность услышать фрагменты аудиозаписи процесса, увидеть копии рабочих тетрадей Димитрова и другие документы. После закрытия музея в 1991 г. его фонды были перемещены в городской исторический музей Лейпцига.

Эрнст Торглер после суда был помещён в концлагерь. Впоследствии он дал обещание больше не заниматься политикой и в 1935 г. был освобождён. В том же году за капитулянтское поведение на суде исключён из КПГ. После войны Торглер прислал Димитрову письмо, попытавшись оправдаться. Димитров письмо прочёл, но оставил без ответа, так же как и многочисленные обращения бывших надзирателей Моабита, рассчитывавших получить подтверждение своего «хорошего обращения с заключенными».

Вскоре после приезда в Москву Димитров отправил Анни Крюгер несколько денежных переводов для компенсации её расходов на переданные ему в тюрьму продукты. В 1946–1947 гг. дочери Анни Крюгер прислали ему несколько писем в Софию. В одном из них было выражено сожаление, что она не стала его супругой. Но после публичного скандала с мнимой помолвкой и крутого изменения жизненного пути Димитрова возможность этого брака или хотя бы дальнейшей переписки трудно представить.

Через несколько лет Л. Карахан, заместитель наркома иностранных дел СССР, рассказал Димитрову, что однажды в неофициальной беседе с ним болгарский царь Борис III упомянул о своей роли в спасении трёх болгар. По словам царя, он дал понять Гитлеру, что смертный приговор подсудимым будет негативно встречен в Болгарии и приведёт к ухудшению болгаро-германских отношений. Димитров прокомментировал в дневнике рассказ Карахана кратким замечанием: «Хитрый царь!»

Личный дневник, начатый в тюрьме на немецком языке, Георгий Димитров продолжал вести в годы жизни в СССР на русском языке. В настоящей работе часть дневника (27 февраля — 1 сентября 1934 г) цитируется в переводе автора настоящей работы по болгарскому изданию: Димитров Г. Дневник (9 март 1933 — 6 февруари 1949). София, 1997. С. 97–109. Часть дневника с 17 сентября 1934 г. по 4 ноября 1945 г. цитируется по машинописной копии, хранящейся в РГАСПИ (Ф. 495. Оп. 195, д. 1). В цитатах сохранены особенности русской письменной речи Димитрова, его подчёркивания отдельных слов и словосочетаний. В квадратных скобках добавлены части слов, усечённые им при письме. Опущенные при цитировании фразы обозначены угловыми скобками.

Свободное переложение песни Ганса Эйслера на слова Бертольда Брехта с добавлением новых строф сделал в 1931 г. поэт Илья Френкель, после чего она получила большое распространение в СССР. Герои фильма Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин» постоянно её напевают: «Заводы, вставайте! Шеренги смыкайте!» и т. д.

Публикаторы дневника сообщают, что следующее слово им не удалось прочесть.

Парашкева Димитрова и Магдалина Барымова приехали в Москву из Берлина 3 марта.

Неизвестно, где находится этот портрет, и сохранился ли он вообще. По рассказу Прасковьи Тихоновны, вдовы П. Д. Корина, автору настоящей работы, Димитров был изображён на нем в полный рост на фоне голубого весеннего неба.

Как видно, «русское отчество» Димитрова происходит от фамилии, а не от имени его отца — Димитра Михайлова. Ведь имя отца уже было «занято» — оно дало фамилию всем Димитровым.