Жизнь и смерть в аушвицком аду

Свидетельство Э. Айзеншмидта ( Greif , 1999. S. 283–284). Вместе с тем Ш. Драгон утверждал, что гранатами воспользоваться не удалось, поскольку помещения, где они были спрятаны, уже горели ( Greif , 1999. S. 177). В то же время Я. Габай утверждает, что подрыв крематория IV — дело рук двух греков: Ицхака Барсилая и артиллерийского офицера по имени Рудо ( Greif , 1999. S.224). Согласно А. Килиану, это сделал капо Шлойме Кирценбаум ( Friedler, Slebert, Killian , 2002. S. 271).

Сам Ф. Мюллер пишет, что перебежал из крематория V в крематорий IV и спрятался в канале между печью и трубой. Дождавшись ночи, он попытался пробраться под ее покровом в сторону «Канады», но понял, что охрана усилена, и вернулся. Там же, в трубе, он и переночевал, а наутро его прикрыл капо Кирценбаум, и он пристал к его бригаде ( Müller , 1979. S.251–255). Нечто похожее сделали также Ш. Драгон и Таубер.

См. также: Langbein , 1979. S. 232. К. Тёпфер сообщил о том, что знал, шарфюреру СС Буху, а тот передал дальше, что и привело к очень быстрой реакции СС. Вероятнее всего, прежде чем бросить в печь, его убили: в пепле потом нашли, согласно Э. Айзеншмидту, его ключ от крематория ( Greif , 1999. S. 286), а согласно Ш. Венеция — пуговицы от его пиджака ( Venezia , 2008. S. 175–176). По другой версии, предателем был Макс Фляйшер (по-видимому, второй рейхсдойче, политический; он был капо на крематории III).

Я. Габай приводит довольно фантастическую историю о своем двукратном посещении жены в 15-м бараке женского лагеря в зоне Б. Второй такой визит, по его словам, состоялся 4 октября 1944 г., когда ему, Габаю, уже было известно о приближающемся восстании, о чем он, как хороший муж и плохой заговорщик, чистосердечно предупредил и жену ( Greif , 1999. S. 214–215). Эта история строится на нескольких маловероятных допущениях: а) на допущении деконспирации восстания по легкомыслию, б) на разрешении праздных воскресных прогулок узников, живших в крематории III, по территории крематория II, где часть из них работала в остальные дни, в) на возможности петь и говорить так громко, что женщины в 15-м бараке женского лагеря (в третьем ряду от угла территории крематория III, то есть в нескольких стах метрах) могли не только услышать эти звуки, но и отвечать на них, причем так, что г) содержание разговора понимали одни только беседующие!

В комментариях к публикации записок Левенталя сообщается, что имелась заблаговременная договоренность между крематориями, что эта «зондеркоммандо» не принимает участия в восстании.

Friedler, Slebert, Killian , 2002. S. 270.

За два часа до событий капо Элиэзер Вельбель с крематория V предупредил капо Лемке о том, что выступления не будет.

Тексты «600 мальчиков» и «3000 нагих», принадлежащие Л. Лангфусу, в издании 1972 г. представлены лишь первым ( Inmitten des grauenvollen Verbrechens… , 1972. S. 188–189).

Согласно А. Килиану, его звали Юрий ( Kilian , 2003a).

Ш. Венеция, правда, говорит, что, согласно разработанному плану, он и один русский военнопленный, вооруженные топором и ножом, около двух часов поджидали за дверью появления немецкого охранника для того, чтобы наброситься на него и убить ( Venezia , 2008. S. 171–172).

Greif , 1999. S. 359.

Л. Коген говорил Г. Грайфу, что в случае восстания на крематории III его задача состояла бы в поджоге крематория.

Среди них Я. Гандельсман, Ю. Вробель и 5 советских военнопленных.

Существенно установить, когда это произошло. Д. Чех полагает, что 10.10.1944, датируя, судя по всему, именно датой записи Левенталя. Но ничто не противоречит тому, что это произошло и накануне — 9 октября 1944 г.

Свидетельство З. Соболевского ( YVA. 03/8410. P. 55–58).

Зигмунд Соболевский вспоминает о подрыве крематория IV в Биркенау и об еврейках, сумевших пронести динамит с оружейного завода («Unionwerke» выпускал ручные гранаты), где они работали, в «зондеркоммандо». Взрыв произошел в субботу, 7 октября, примерно в 12.15. Соболевский был начальником бригады пожарных из заключенных. Были еще пожарники и из эсэсовцев. Когда они приехали, то крематорий уже практически сгорел. По этой причине нарушился производственный процесс в газовых камерах, около 450 евреев вывели из них, и обершарфюрер СС Вильгельм Клаузен (большой покровитель спорта и рефери во время футбольных матчей и боксерских боев) лично расстреливал их тут же на месте, предварительно разбивая на группы в 5–6 человек и приказывая раздеться и лечь ничком («Hinlegen!»). Был он в резиновых сапогах, залитых кровью. Соболевский впервые стал непосредственным свидетелем убийства и ощутил под ложечкой неприятное чувство: отныне он и сам оказывался носителем опасной тайны, а стало быть, и возможной будущей жертвой, так как он соприкоснулся с уничтожением еврейской расы чересчур близко. Вдоль края крематория лежала куча пепла высотой с большую свечу с несгоревшими костями и другими человеческими останками (куски пальцев и т. п.), слегка прикрытая брезентом, он тоже вспыхнул от искр. Там же было решето наподобие тех, что применяли на стройках дорог для просеивания песка и отделения останков от гравия (Свидетельство З. Соболевского — YVA. 03/8410. P. 55–58). Еще один член «зондеркоммандо» из крематория III — форарбайтер Милтон Буки вспоминал, что при подавлении восстания около 15 человек убил лично Стефан Барецки, блокфюрер бараков для «зондеркоммандо». Сам Барецки рисует совершенно иную картину: восстание началось у другого крематория — II. Барецки там был и выставил дозор у реки Солы, а потом поехал на крематорий III, где так же выстроил оцепление и где «прочищали» лес ( Langbein , 1965. S. 130.).

Czech , 1989. S. 900.

Czech , 1989. S. 900. Standortbefehl Nr. 26/44 v.12.10.1944.

См.: KL Auschwitz in den Augen der SS. 1973.

Он работал на крематории II.

Langbein, 1965. S. 131.

Он бежал из гетто местечка Ошаков и, благодаря связям с социалистическим подпольем, получил поддельные документы. Долгое время переходил из деревни в деревню, выдавая себя за поляка и живя на деньги за мелкую работу по найму. Его выследили и схватили при облаве 18 ноября 1942 г., причем за фальшивые документы и подрывную деятельность ему как польскому подпольщику угрожал расстрел. Испугавшись, он признался в том, что он еврей(!), после чего долгое время провел в тюрьмах и пережил многочисленные допросы и пытки. В январе 1944 г. попал в Аушвиц (№ 171 701). Как этапированный из тюрьмы он был записан в картотеку прокуратуры и носил зеленый винкель (уголовник), — так что он не проходил селекции, и его сразу определили в трудовую бригаду (ZIH. Relacje 301/1904).